Память снова и снова, как заевшая пластинка, возвращала Краснова в то далёкое утро. Капитан вызвал его в пункт управления полётом.
— Проверь пожалуйста, как дела в биологическом отсеке- в приказной форме попросил он. Компьютер фиксирует довольно странные волновые колебания в этом периметре.
Бортинженер Краснов направился в центр корабля. В уголке, охваченном надежными объятиями амортизаторов, было холодней, чем в коридоре. Замер температуры показывал результаты на несколько градусов ниже нормы. Освещение работало плохо, свет мерцал, а в углах затухал и терялся. Под матовыми куполами оболочек просматривались смутные очертания собранных образцов. Почти все вокруг из представленного биоразнообразия казалось сонным и безжизненным. Только под одним из мутных куполов то и дело вспыхивали белые фосфоресцирующие вспышки, лиловые полосы взлетали вверх и прыскали в стороны от неуклюжего человека в сверкающей амуниции. В унылом однотонном пейзаже длинных коридоров и серых стен, они напоминали о ярком празднике со сказочными фейерверками, дарящими брызги радости и света. Краснов всей душой проникся красотой этого необыкновенное представление. Он наблюдал не в силах оторваться от сверкающего купола. Еще одна вспышка и яркие краски растекаются в разные стороны по гладко матовой поверхности капсулы, ещё один всплеск и белые молнии взлетели и вонзились в вершину оболочки. Вот ещё одна вспышка и в ответ на очередной каскад зарниц в его сторону, Краснов, повинуясь незримому импульсу, интуитивно протянул руку. Полоска лилового свечения с начала словно застыла в воздухе, а затем отделившись от купола медленно перетекла в его ладонь. Сильный электрический разряд прошел сквозь кожу. Мягкое фосфоресцирующее существо плавно вливалось в его тело. Ещё мгновение и оно полностью заполнило его собой. Откинув забрало шлема, Краснов смотрел на своё отражение в металлической стене и не верил собственным глазам, его скафандр светился мягким лиловым светом, а из ладоней вылетали белые молнии.
Дальнейшие события Краснов помнил довольно смутно. Кажется, он поочередно открывал все капсулы и каждый раз в него что-то втекало, разливалось, пульсировало яркими вспышками. Затем бортинженер космического корабля Сигма-III, качаясь, как пьяный, невзирая на сначала недоуменные взгляды, а потом крики и громкие вопли своих коллег, вошел в аварийный отсек и привёл в рабочее состояние запасную ракету.
— Краснов, остановись! Опомнись, что ты делаешь? — кричал капитал по громкой связи.
Слишком поздно, он уже нажал на Старт. Капитан попытался задраить аварийный выход. Раздирающий душу металлический лязг раздавался с левой стороны ракеты. Бесполезная суета. Большая часть ракеты уже вышла из шлюза. Находясь в открытом космосе, Краснов в полубессознательном состоянии выставил курс на созвездие Гончих псов к планете Альфа. Это просто чудо, что они все-таки приземлились на её сыпучей неустойчивой поверхности. Тело трясло и пульсировало. Сквозь кожу вытекали полупрозрачные фосфоресцирующие существа. Лиловыми полосками они стремились к выходу, белые молнии вонзались в шлюзы двери. Краснов распахнул прямоугольник входного отверстия и яркие вспышки с полосками растаяли в разреженной атмосфере серой земли. Не было энергии. Не было связи. Остатками угасающего разума он каким-то чудом запустил автономный блок питания и взлетел.
Застывшее время продолжало оставаться загадочным и всесильным. Звезды струили невесомо-призрачный свет. Вспыхивали и угасали огни на пульте. Их безмолвные сигналы не сообщали ничего нового. Мир оставался прежним, холодным, равнодушным и бесконечным. Пространство и время давно исчезли. Они растворились в темноте экрана и цветных вспышках на пульте. Ракету качало и трясло. И значит не далёк тот день, когда прекратится жизнеобеспечение, прервётся подача воздуха и тепла, закончится запас продуктов, нарушится герметизация, Познающий станет частью всего Познаваемого и тогда он полностью сольётся с холодным миром вечного безмолвия.