Понимание не повторяется и не накапливается. Мудрость накапливается, повторяется; знания накапливаются, повторяются. Знания — чистая вера, в мудрости есть немного опыта; понимание абсолютно другое. Это ваше присутствие, подобное зеркалу. Это отклик.
Старики могут быть мудрыми, молодые люди могут быть знающими; только дети могут понимать. Вот в чем смысл высказывания Иисуса: «Только те, кто подобны детям, смогут войти в мое царство Божие».
Когда вы снова становитесь подобны детям — свежими, не хранящими никакого прошлого, не носящими в себе никаких готовых ответов, не хранящими никаких ответов, только глубокую пустоту — тогда нечто откликается в вас. Кто-то задает вопрос — ответ не приходит из памяти, ответ не приходит из опыта; ответ — это отклик в этот самый момент.
Понимание всегда здесь и сейчас.
Понимание — самое прекрасное, что может случиться с человеком. Отбросьте знания, затем отбросьте также и мудрость. Не верьте в чужой опыт и не верьте также в свой собственный, потому что и то и другое от прошлого — вы ушли оттуда, это больше не часть существования, река уже утекла, рука прошла через тысячу и один мост, и это не та же река, даже если вы видите, как она течет. Это не одна и та же река, она постоянно меняется.
Кроме изменения, изменяется все. Изменение — единственный постоянный фактор в существовании, так что как можно полагаться на прошлое? Если вы полагаетесь на прошлое, вы всегда будете упускать настоящее.
Старые люди, мудрые, всегда готовы дать прекрасный совет кому угодно — они полны советов; их никто не слушает — это хорошо, никогда не слушайте, потому что у вас никогда не будет тех переживаний, через которые прошли они. Река больше никогда не будет той же. Если вы послушаете их, вы станете фальшивыми, неподлинными, ненастоящими, вы будете ложью.
И никогда не слушайте также свой собственный опыт, потому что вы тоже становитесь старше каждый день, и ваше вчера всегда будет давать советы. Возникает новая ситуация — и вчера уже наготове; оно говорит, старик внутри вас говорит: «Вот тебе совет, делай это, потому что мы сделали это вчера, и это прекрасно сработало, ты добился успеха».
Не слушайте своего внутреннего старика. Будьте бдительны! Осознавайте всю ситуацию. И не реагируйте; откликайтесь. Если все ново, пусть ваш ответ тоже будет новым. Только новое может встретиться с новым, только новое может разрешить новое, только с постоянной свежестью и новизной вы остаетесь живым и верным жизни.
Медитируя без установленных временных ограничений, я осознал свое крайнее беспокойство в отношении времени. Вы сказали, что осознание времени есть разочарованность. Не могли бы вы рассказать об этом страхе времени?
Это единственный страх, который существует: страх времени. Страх смерти — это тоже страх времени, потому что смерть останавливает всякое время.
Никто не боится смерти. Как вы можете бояться того, чего вы не знаете? Как вы можете бояться абсолютно неизвестного, незнакомого, чуждого? Бояться можно только известного. Нет, когда вы говорите: «Я боюсь смерти», вы боитесь не смерти, — вы не знаете! Кто знает? — может быть, смерть лучше жизни.
Это не страх смерти, это страх времени.
У нас в Индии одинаковое название для того и другого. Время мы называем кала, и смерть мы тоже называем кала. У нас одно название для смерти и времени. Оно многозначительно, слово кала многозначительно, оно очень важно, поскольку время и есть смерть, а смерть есть не что иное, как время.
Время уходит — это значит, что уходит жизнь. Возникает страх. На Западе этот страх более острый; он стал почти хроническим. На Востоке этот страх не так велик, и причина в том, что Восток верит, что жизнь продолжается всегда, вечно; смерть — не конец; эта жизнь — не единственная жизнь, в прошлом были тысячи и тысячи жизней, и в будущем будут тысячи и тысячи жизней. Торопиться некуда. Вот почему Восток так ленив: спешить некуда! Вот почему на Востоке нет чувства времени — кто-то говорит: «Я приду ровно в пять часов», — но он и не думает появляться. Он не чувствует никакой ответственности в отношении времени; вы ждете, ждете, а он приходит через четыре, через пять часов и спрашивает: «Ну и что? Что в этом плохого?»
На Западе времени очень мало, поскольку и христианство, и иудаизм верят только в одну жизнь. Это создает беспокойство. Жизнь всего одна, самое большее, семьдесят лет; одна треть уходит на сон — если вы живете шестьдесят лет, двадцать лет уходит на сон, еще двадцать теряется на образование, на то и это; оставшиеся двадцать лет — профессия, работа, семья, брак и развод; и если вы посчитаете, вы обнаружите, что времени жить нет!