- Из окопов не убегают, - произнес отец после длительного молчания.
Журка не понял: к чему это?
Народу в парке прибывало. Слышались голоса, смех, всплеск воды. Залив засверкал еще ярче, еще нестерпимее. Появилась лодка, похожая на длинную сигару. Восемь девушек в красных майках ритмично гребли, то нагибаясь, то откидываясь, чуть ли не падая на спину.
Через несколько минут лодка отдалилась и стала походить на необычную стрекозу, машущую крылышками над самой водой.
Подошла парочка, подсела на соседнюю скамейку.
Парень поставил на колени "Спидолу" и включил ее на полную мощность.
Отец встал, жестом приказал Журке: уходим.
Они нашли тихий затененный уголок между прудом и речным протоком. По пруду катались на водных велосипедах. На солнце сверкали брызги и колени седоков.
По протоку проходили академические лодки. Шла тренировка гребцов. Раздавались команды. Пристукивали уключины. Лодки то скользили по блестящей накатанной глади, то останавливались, чтобы вновь с удвоенной силой устремиться вперед. Все это можно было наблюдать, оно не мешало молчанию и мыслям.
"И-и раз... И-и раз..." - стучали уключины. Лодка проходила близко от берега. Журка разглядел пот на лицах гребцов.
- Из окопов, говорю, не убегают, - повторил отец.
Теперь Журка догадался: слова относятся к нему, к его заявлению.
- Смеяться будут, - произнес он.
- Вряд ли, - не согласился отец. -.А если и посмеются, то - как ты говоришь? - напрочь.
"А она?"-подумал Журка, но ничего не сказал.
- Попробуй не обращать внимания, - посоветовал отец. - Работай как все. Поставь задачу, и все.
Впервые в жизни они разговаривали на равных. Впер"
вые у них были общие интересы.
"Ах, если бы он знал... Задача!.. К чему она мне?"
- Докажи. Отыграйся. Ты ж спортсмен.
- Хм, спортсмен, - хмыкнул Журка и тут же почувствовал, что эти слова затронули его.
- Неужели не сможешь? Что ты, урод у меня или дурак? Ты же отличный баскетболист. Разве там легче?
- Не легче,-ответил Журка и подумал: "Но там нет Ганны".
"И-и раз... И-и раз..."-слышалась команда. Уключины то пристукивали, то замирали, и лодка бесшумно скользила по воде.
"Уже неплохо получается, - одобрил Журка. - Действительно, что я?! Уйду, так и будут думать: трус!"
- Соберись. Вот этот, ваш парень... Неуклюжий такой...
- Медведь, - подсказал Журка.
- Старается, и у него получается... Я уже тебе говорил. Потерпи. Полюби работу. А уж она отплатит сторицей. Отплатит.
Спокойные, без обычного назидания слова отца все больше возбуждали Журку.
- Только надо в другой цех, может, в другую бригаду,-сказал он после раздумья.
- В другой цех не надо. О бригаде подумаем.
Журка ждал, что еще посоветует отец. Отец больше ничего не сказал.
Восьмерка возвращалась с тренировки. Красные майки потемнели, лица девушек блестели на солнце, и казалось, что они светятся и улыбаются специально для Журки.
* * *
Песляк нервничал. Все его начинания не находили поддержки в коллективе. Все оборачивалось против него.
Начальство было недовольно Песляком. Полянцев вызвал в райком, говорил о новых методах руководства, об инициативе масс, о выявлении скрытых резервов. Песляк молча выслушал его, тихо согласился с Полянцевым, а в душе был против этих новых методов, потому что они шли вразрез с его сложившимся представлением о партийной работе. Он был уверен, что вся инициатива и все начинания должны исходить от парткома и от него лично, Песляка, как от движка исходит свет. С этими сложившимися принципами партийной работы и пришел он на завод. И все вроде бы делал как лучше, а получалось, наоборот, плохо. Особенно его раздражал Стрелков: не слушался советов, противился рекомендациям и сейчас, когда его, против воли Песляка, сделали воспитателем молодых рабочих, совершал ошибки, мимо которых парт"
кому и ему, Песляку, никак нельзя было проходить.
В цехе Стрелкова брали под защиту, поддерживали н оправдывали, а это раздражало Песляка, задевало самолюбие, и он всеми силами старался доказать свою правоту. И это уже стало его целью.
- Что у вас там опять произошло? - спросил он Кузьму Ильича, едва тот появился в кабинете.
- В чем дело?-в свою очередь спросил Кузьма Ильич.
- Это я у тебя спрашиваю: в чем дело?
- Мы работаем, по-моему, не хуже, чем всегда.
- Небольшое утешение - не хуже!.. Пора бы и лучше работать... А для этого надо со всей ответственностью относиться к воспитательной работе в коллективе.
Что у вас там опять случилось?.. Уже всему заводу известно, а начальник цеха молчит.
- А коли известно, так нечего и спрашивать. А вообще у меня парторг есть, Дунаянц.
- Но ты тоже коммунист и тоже отвечаешь за поли^ тико-моральное состояние цеха.
Песляк умышленно не пригласил Дунаянца, чтоб не вызвать споров, избежать горячности.
- Что ж, ставьте вопрос перед начальством...- предложил Кузьма Ильич.
Песляк понял, что перегнул, произнес мягче:
- Да не о тебе лично речь. Я тебя не для того вызвал. Надо срочно собрание собрать. Давайте прямо в обеденный перерыв или в стыке между сменами.
- А по поводу? ..
- Ну, знаешь ли... Не строй из себя невинную девицу, в цехе ЧП, а он "по поводу?"...
- С Кирилкой, что ли?
- Это само собой. Я говорю о последнем - о пробеге автокара. Сколько можно?
- Никакого в этом ЧП... - возразил Кузьма Ильич,
- Мне надоело это заступничество, - раздражался Песляк, уже не обращая внимания на возражения Кузьмы Ильича.-Я вас не раз предупреждал, ^ерил. Но в ответ вот эти кроссы по цеху. Вы что хотите, чтоб фельетон появился?
- Нет, я этого не хочу.
- Вот собери людей, и поговорим.
- Я не вижу необходимости проводить собрание по этому поводу. Нет повода.
Песляк вновь было вспыхнул, но Кузьма Ильич упредил его:
- Если вы приказываете..,
- Рекомендую.
- Как вам угодно.
- Вот это другой разговор.
- Тогда хоть партийное.
- Я это и имел в виду, - сказал Песляк.
- Но почему, опять же, через меня... А Дунаянц?
- Ну ладно, ладно, не придирайся.
- Когда?
- В обеденный перерыв.
Песляк вышел из-за стола, приблизился к Кузьме Ильичу.
- Зря косишься,-сказал он примирительно.-Нам надо воспитывать молодежь, бороться за моральную чистоту рабочего человека. Этого от нас требует партия.
Пойми..,
* * *
Журка шел на завод с трепещущим сердцем: как-то встретят? От этого зависела вся дальнейшая судьба.
Встретят с насмешкой-в цехе не работать. А значит, отдалиться от Ганньг. Значит, пропадает смысл всей этой затеи с заводом.
Он шел с отцом, чувствуя себя, как в детстве, маленьким н беззащитным.
У самого цеха отец приотстал, придержал Журку за локоть.
- Помни, что ты Стрелков. Сын полковника Стрел - КОва. И действуй соответственно. Потерпи. Полюби свою работу, а уж она тебе... Ясно?
- Да, ясно,-вздохнул Журка.
Подходя к своему участку, Журка все равно заробел, остановился поодаль.
- Здравствуйте, Витя,-издали окликнула его Ганна.
Он заметил, что она сегодня пасмурная, у рта морщинки.
Чтоб не разжалобиться и не отступить от того, что задумал, он вздохнул сдержанно и спросил отчетливо:
- Мне что? .. Это... В другую бригаду?
- Это почему же? Девочки, вы слышали?
Девчонки загалдели, но Журка их не слушал. С трудом сдерживая радость, он подошел к своему станку:
"Привет... Покажем, на что мы способны..."
Рядом, на соседнем участке, начиналась менее радостная жизнь. Кроме Медведя, никто из учеников к положенному часу не явился.
- Где же бригада? - крикнул от своего станка Клепко. - Нам скучно без спектаклей.
Степан Степанович промолчал.
Через час, не выдержав, остановил станок, направился к начальнику цеха.