3. Относительность. С автономией тесно связано понятие «относительности», третий основной аспект секулярного образа мысли. Если нет никакого сверхъестественного вмешательства в повседневную жизнь и если люди в основном сами решают собственную судьбу, значит, смысл, ценности и истина зависят от ситуации. Что правильно для одного человека, может быть совершенно неправильно для другого. Гомосексуализм мог быть неприемлем для одного поколения людей, но при этом вполне допустим для следующего. Сексуальные отношения по взаимному согласию вполне приемлемы при условии, что никто из партнеров не испытывает чувства вины или стыда вследствие каких–то своеобразных представлений о морали. Допустимо и даже желательно все, что приносит пользу или практикуется значительным числом людей. Каких–то внешних критериев нравственности не существует. Общество само решает, что правильно, а что — нет.
4. Временность. Четвертый и последний принцип секулярного мышления и поведения можно назвать «временностью». Это слово обозначает концепцию, согласно которой за пределами этой жизни ничего нет. Мы появляемся на свет, живем короткое время, а затем исчезаем. Все, что мы делаем, существенного значения не имеет и на нашей участи после смерти никак не скажется; ни награды, ни наказания по окончании земного существования не будет. А раз кроме этой жизни ничего не предвидится, значит прожить ее нужно так, чтобы получить максимум удовольствия. Эта концепция очень ярко отражена в одном из телевизионных роликов, который рекламирует спортивную обувь: «Жизнь коротка. Играй от души». Нужно думать только о дне сегодняшнем. Завтрашний день сам о себе позаботится.
Все эти четыре секулярных концепции вкупе — натурализм, автономия, относительность и временность — составляют мировоззрение, в котором доминируют наши пять органов чувств. Для мирского человека традиционного типа реальность ограничена, по крайней мере в практическом смысле, тем, что они видят, слышат, осязают, обоняют и пробуют на вкус. Для мирского человека сверхъестественное нельзя воспринять пятью органами чувств, а, следовательно, оно не имеет ничего общего с жизнью, которую мы ведем на земле.
Поскольку люди, как правило, не могут ни увидеть, ни услышать Бога, ни прикоснуться к Нему, концепция взаимоотношений с Ним для по–настоящему мирского человека совершенно бессмысленна. Когда происходят какие–то необычные события, мирской человек традиционного типа не склонен видеть в них руку Божью. Напротив, он считает, что у всякого необычного происшествия есть причина, которой можно было бы дать научное объяснение, если бы люди обладали достаточным запасом знаний. Чудеса для них скорее следствие человеческого невежества, чем веры. Наука, опирающаяся в своих выводах на пять органов чувств, является для них высшим авторитетом в области познания.
Мы видим, насколько зависим современный мир от научного метода и с какой готовностью его исходные предпосылки воспринимаются как само собой разумеющееся, на примере Мартина Лютера, который счел необходимым написать трактат с осуждением радикальных взглядов Коперника на Солнечную систему. Лютер выступил против Коперника, потому что думал, что новая астрономическая концепция, согласно которой Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, противоречит Священному Писанию. Сегодня, несмотря на все наше почтение к Лютеру, ни один из знакомых мне адвентистов не станет настаивать на правоте Лютера. Совершенно очевидно, что наука открыла нам глаза на реальность с неожиданной для Лютера стороны. Но у науки, безусловно приносящей много благословений, есть и темная сторона. Когда воззрения человека на истину, в практическом смысле, ограничены реальностью, воспринимаемой пятью чувствами, они вытесняют из его жизни Бога, а интуиция и духовное восприятие рассматриваются как производное нашего стремления принимать желаемое за действительное.
Как ни странно, мирской человек традиционного типа зачастую бывает вполне «религиозен» в том смысле, что он часто посещает ту или иную церковь. Он не всегда понимает, зачем он туда ходит. Может быть, просто в угоду супруге или родителям. А может быть, просто потому, что так было всегда. Но при этом его духовная жизнь никак не отражается на существе его бытия. Он совершает определенные религиозные обряды, но не вникает в их смысл. Секулярный адвентист, к примеру, ведет себя в субботу несколько иначе, чем в прочие дни, но при этом скорее всего не следит за своими словами и не осознает особого Божьего присутствия.