Когда я вижу возвышающуюся над лесом громаду «Небожителя», гнев становится ещё сильнее. Но, стоит мне представить лица остальных, когда мы расскажем им о своих открытиях, как злость отступает, растворяясь в сочувствии. Как воспримет всё Диего? Какое выражение будет у лица Куинни? Как будет выглядеть ошарашенный Радж? Умеет ли Лейла злиться? Насколько антинаучным признает происходящее Алистер?
Я смаргиваю несколько раз, фокусируя зрение. Я – сильная. Я перенесу это, стоя на своих двоих. Я должна сделать всё, чтобы оградить от боли тех, кто слабее. Я буду нужна им стойкой, а не размякшей от избытка эмоций.
Я смогу.
Стеклянные двери «Небожителя» распахиваются, являя нам застывших в молчании друзей. Несколько секунд мы все не произносим ни звука, прежде чем Диего бросается через половину холла ко мне и заключает в объятия.
– Вы живы, – с изумлением и облегчением выдыхает он, и тут же я вижу, как Куинн повисает на шее у Мишель, вытирая слёзы, Радж хлопает Крэйга по плечу, а Алистер в нетерпении подходит к Грейс, придирчиво выискивая на ней следы повреждений.
Несколько минут мы обмениваемся приветствиями, и я радуюсь отсрочке, несмотря на то, что нам так или иначе придётся рассказать всё, что произошло.
А потом Ирис появляется перед нами во всей красе, заставив не знакомых пока с ней ребят замереть.
– Это искусственный интеллект обсерватории? – первой нарушает молчание Куинн.
– Не совсем, – отвечает Шон. – Это бэк-ап версия или что-то в этом роде. Мы нашли её в обсерватории, но она не помнит, что случилось с островом.
– Не помнит? – изумлённо переспрашивает Алистер.
– Нет, – отвечает Ирис, – прошу прощения за неудобства.
– Для кого-то это, скорее, удобство, – яростно выпаливает Мишель.
– Эй, полегче, Миш, – вскидывает брови Крэйг.
– Заткнись уже, большой ты ребёнок, – Мишель явно несёт не в ту степь. – Я-то считала тебя самым крепким парнем в университете, а ты…
– Ты правда так думаешь, а? – расплывается в улыбке Крэйг.
– Закрой рот, я не закончила! Так вот, откуда нам вообще знать, что вот она, – Мишель указывает элегантным пальчиком в сторону голограммы, – говорит правду?
– Вы не можете быть в этом уверены, – соглашается Ирис, – в мою программу не вложен язык жестов, который помогает собеседнику распознать ложь.
– Спасибо, что подтвердила мои догадки! – огрызается Мишель. – К тому же, я совершенно поражена тем фактом, что нас всех там не грохнули!
– Мы в порядке, Мишель, – устало произносит Шон, – мы справились. Все живы.
– На самом деле, нам просто повезло, – отмахиваюсь я, усаживаясь в кресло. Усталость резко накатывает волной, грозящей сбить меня с ног. – Ситуация становится всё более безумной. Шанс на то, что мы вернёмся не все или вовсе не вернёмся, был слишком велик. Сколько ещё мы сможем рассчитывать на удачу?
Мишель разводит руками.
– Спасибо, Мари. Я рада, что ты это понимаешь.
Шон отмалчивается, упрямо сжав губы.
– В чём Мишель права, так это в том, что мы не можем доверять этому… устройству, – встревает Эстелла, – мы должны уничтожить эту штуку немедленно. Ведь свою функцию она выполнила – привела нас сюда.
– Прошу вас воздержаться от этого, – мне чудится мольба в механическом голосе Ирис, когда Эстелла делает шаг в её сторону, явно настроенная весьма решительно.
– Эстелла, не надо, – неожиданно возражает Радж, загораживая голограмму собой.
– С дороги, Радж!
– Нет.
– Успокойтесь оба! – я вскакиваю с кресла, и мышцы ног отзываются ноющим протестом. – Эстелла, бога ради, оставь Ирис в покое. – И тихо, чтобы слышала только она, добавляю: – Не так уж давно никто из нас не мог доверять и тебе.
– С твоей стороны это было низко, – задыхается от возмущения Эстелла.
– Но справедливо, – парирую я. Она фыркает и уходит в сторону лифта, явно обиженная. Я чувствую угрызения совести от того, что нагрубила ей, но только так можно было отвлечь Эстеллу от её жажды разрушений.
– Спасибо, Марикета, – доносится до меня голос Ирис.
– Ты по-настоящему отблагодаришь меня, доказав, что я была права, – отмахиваюсь я, снова усаживаясь в кресло.
– Принято, – откликается голограмма.
– Наложить бы лапы на тот золотой снитч и посмотреть, как тикает Ирис, – мечтательно протягивает Зара, пытаясь добраться до дрона, уворачивающегося от неё так, что голограмма мерцает.
– Я предпочла бы, чтобы ты этого не делала, – отзывается механический голос.
– Так что ещё вы нашли в обсерватории? Удалось связаться с кем-то? – нетерпеливо спрашивает Куинн. Мы с Шоном обмениваемся обеспокоенными взглядами. И я по-настоящему благодарна ему за то, что он вызывается поведать остальным плохие вести.
Спустя четверть часа, когда все в курсе наших злоключений и сообщений в радиопередатчике, между нами повисает давящая тишина. Куинн держит глаза широко раскрытыми, подозреваю, чтобы не позволить пролиться ни единой слезинке. Диего тяжело дышит, держась за спинку кресла, в котором я сижу. Радж, подобно большой рыбе, открывает и закрывает рот. Алистер, белый, как мука, сидит, обхватив голову руками. А Лейла, присоединившаяся к нам в процессе рассказа, беспокойно расхаживает вдоль лобби.
– Вы уверены, что слышали именно это? – в конце концов произносит Радж.
Из дрона Ирис доносится характерный щелчок.
– Бог мой, он… извергается! Вулкан извергается! – вещает запись.
– Что это она такое делает? – отмирает Диего.
– Это то, что мы слышали, – поясняет Грейс. – Она, должно быть, записала…
– Это невероятно! Вулкан на Ла-Уэрте… извергается. Но это непохоже ни на что из виденного мной ранее… – продолжает Ирис воспроизводить то, что повергло нас в ужас несколькими часами ранее – и то, что теперь может серьёзно подорвать психическое здоровье наших друзей. – Спаси нас, Господи.
– Ирис, ради всего святого, выключи это! – выкрикиваю я, всё-таки не выдержав: столько попыток сохранить спокойствие разбиваются в пыль о новый приступ паники. На мои вздрагивающие плечи ложится рука Джейка, и он опускается на подлокотник моего кресла. Помогает. Не сразу, но помогает. Я хотя бы вспоминаю, что обещала себе не показывать, как мне страшно.
– Это не смешно, совершенно не смешно, – бормочет Диего.
– Это глупо, – хмурится Крэйг. – Вулкан не извергался. Мы все это знаем.
– Пока что, – добавляет Грейс, и все взгляды обращаются к ней. Она тяжело вздыхает и поясняет: – Мы могли слышать трансляцию того, что пока что не случилось.
– Грейс, что ты такое говоришь? – изумляется Алистер, всё ещё поддерживая свою голову руками, словно боится, что от переизбытка информации та упадёт.
Грейс закусывает дрожащую губу, набирает в грудь побольше воздуха и, зажмурившись, выдаёт:
– Мы должны смотреть фактам в лицо. Саблезубые тигры. Гигантские крабы. Лисица, дышащая льдом. Теперь – это.
Снежок, услышав упоминание самого себя, настороженно мурчит и запрыгивает на мои колени, словно прося защиты.
Я поднимаю глаза на Джейка и знаю, что он думает о том же, о чём и я – о тех странных огнях, что мы видели из диспетчерской башни в первые часы после прибытия на Ла-Уэрту. Перевожу взгляд на Куинн и вспоминаю таинственного морского конька, летающего над водной гладью.
– Мы все думаем об этом, – продолжает Грейс. – Знаю, что это страшно, и я первая, кто готов признаться: я стараюсь говорить себе, что всё хорошо, но… Так больше продолжаться не может. Давайте скажем это вслух, да? Путешествия во времени.
Компания взрывается какофонией криков.
– Это же просто глупо! – возмущается Лейла.
– Мы не в долбанном фанфике, Грейс! – округляет глаза Мишель.
– И я, вообще-то, не помню, чтобы в учебнике по биологии упоминались когда-либо существовавшие лисы, выдыхающие лёд! – добавляет Крэйг.
– Я не говорила, что мы путешествовали во времени, – возражает Грейс, – просто некоторые вещи… такие, как трансляции… могли ещё не произойти.