– Лейла, ты замечала, что вы с Ирис похожи, как две капли воды? – бросаю я.
– Что?
– Разве? – с сомнением спрашивает Ирис, и дрон облетает Лейлу со всех сторон. – Провожу анализ внешних данных, – сообщает голограмма, снова материализуясь. – Совпадение – восемьдесят семь процентов, что может быть расценено на уровне «похожи, словно родные сёстры». Возможно, мистер Рурк использовал Лейлу как прототип.
– Что? Меня? Это просто невозможно, – округляет глаза Лейла.
– Скорее всего, он сделал это бессознательно, – утешает голограмма Лейлу, – возможно, создавая меня, он ассоциировал меня с тобой. С твоим типом.
Лейла пожимает плечами. Я прохожу мимо них, потому что у меня ощущение, словно в глазах двоится. Когда я уже собираюсь выйти из ресторана, меня окликает Грейс.
– Марикета, можно с тобой поговорить? – просит она, сложив в мольбе дрожащие руки.
– Ну конечно, – киваю я. Мы выходим в коридор. – Это насчёт Алистера?
– Хм… – Грейс мнётся. – Да, вообще-то. Я хотела сказать – я понимаю, почему все злятся на него. Он не должен был лгать. Это было неправильно. Но я… понимаю и его тоже. Понимаю, почему он так поступил. Понимаю, почему он чувствовал себя так, словно у него нет иного выхода. Ему сейчас должно быть очень плохо.
– И это всё? – спрашиваю я, ожидая продолжения.
– Знаешь, я – не самый общительный человек, и… на самом деле… Могу ошибаться, но в какой-то момент мне показалось, что он готов мне открыться. Как будто он приоткрыл свою раковину, и на мгновение я смогла увидеть его настоящим.
– Он тебе нравится, – произношу я вслух то, что, в общем-то, только слепоглухонемой мог не заметить, да и то маловероятно.
– Да, – просто соглашается Грейси, – а теперь, может, у меня больше и не будет шанса ему об этом сказать.
– Так пойди и скажи сейчас, – советую я. Внезапно вспоминаю, что мне тоже следовало бы сказать кому-то что-то очень важное.
– Ты так думаешь? – растерянно бормочет Грейс.
– О, послушай, Грейс, – устало вздыхаю я, – мы застряли на острове, полном ужасных существ, и армия синекожих воинов вот-вот собирается атаковать отель, в котором мы себя замуровали. Если может быть лучший момент, чтобы сказать парню о своих чувствах – я себе такого представить не могу.
Запомни эту мысль, Марикета.
– Да. Точно. Ты права. – Она несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. – Грейс Тамара Холл, ты можешь сделать это! – она делает несколько шагов в сторону лифта, потом останавливается и поворачивается ко мне с самым растерянным выражением лица. – Нет, я не могу.
– Бог мой, Грейс!
Я хватаю её за руку и тащу в лифт. Всю дорогу до крыши она молчит, вжавшись в стенку. Я нервно топаю ногой. Когда звоночек извещает нас о том, что мы прибыли, я снова тяну её за собой, потому что Грейс, кажется, вознамерилась просто покататься туда-сюда.
Когда я вижу Алистера, то не сразу понимаю, что происходит – он сидит на скамейке, у него окровавлена рука, а под ногами – россыпь осколков.
– Алистер! – вскрикивает Грейс и бросается к нему, садясь рядом.
– Грейс, что ты здесь де…
– Что произошло? – не давая ему закончить, выпаливает Грейс.
– Я… случайно разбил стакан. Раздавил его в руке. Так неудачно…
– Позволь взглянуть. Я помогу…
– Нет, Грейс! – Алистер вырывает из её рук свою кровоточащую ладонь. – Просто оставь меня в покое! Я сам справлюсь.
– Но у тебя кровь… Нужно перевязать, – она растерянно оглядывается. Я вздыхаю и отрываю от шторки у входа внушительный кусок ткани, подхожу к ребятам и протягиваю его.
– Вот, держи.
Грейс послушно забирает ткань и перевязывает ладонь Алистера, несмотря на его протесты. Он с досадой морщится.
– Так лучше? – обеспокоенно спрашивает Грейс.
– Возможно, немного, – ворчит он. – А теперь оставьте меня одного. Вы обе.
– Подожди, я хотела…
– Я сказал – уходи! Пожалуйста!
– Слушай, засранец, – вмешиваюсь я, – хватит жалеть себя. Закрой рот и выслушай, что Грейс хочет сказать тебе.
Алистер моргает, в недоумении глядя на меня. Но молчит.
– Грейс, продолжай, – я даю Грейс знак говорить, чувствуя себя каким-то грёбаным купидоном.
– Я только собиралась сказать тебе, Алистер, что чувствую на самом деле, – выпаливает она. – Ты далеко не самый дружелюбный человек, и я знаю, что для тебя очень сложно раскрыться перед кем-то, быть связанным с другими людьми, заводить друзей.
– Мне никогда не были нужны друзья, – пожимает плечами Алистер, но замолкает под моим сердитым взглядом.
– Это ложь, – Грейс злится. – Ясно, что твоя жизнь была не сахар. И ты возвёл вокруг себя эти стены, чтобы быть под защитой от других. От тех, кто может причинить тебе боль – прямо как твой отец.
– Что же заставляет тебя думать, что ты так хорошо меня понимаешь? – огрызается Алистер. Я про себя решаю, что стукну его, если он ещё раз перебьёт Грейс.
– Ты что, до сих пор не понял? – Грейс поджимает губы. – Я ведь точно такая же. Моя мать беспокоится лишь о том, чтобы я во всём была лучшей, первой, вне зависимости от того, чего это будет стоить. Я чувствую это бремя на плечах, сколько себя помню. Всегда была круглой отличницей, получала престижные награды на научных конкурсах. Я проходила стажировку в её компании и показала себя с лучшей стороны. И всё-таки…
– Этого никогда не было достаточно, – шёпотом заканчивает за неё Алистер. Ударить его больше не хочется.
– Точно, – грустно улыбается Грейс.
– Я даже подумать не мог… Что у нас столько общего.
– И я. Но в то же время – какая-то часть меня, в некотором странном смысле, это подозревала. Именно в этой поездке – с первой минуты в самолёте – я словно почувствовала некую связь с тобой. И вся эта неделя… Знаешь, наиболее значимым мне кажется именно то время, которое я провела рядом с тобой. Ты умный, интересный, и где-то глубоко внутри ты настоящий добряк.
Разве что где-то реально очень глубоко.
– Ты действительно меня понимаешь, – шепчет Алистер.
– Ну конечно, глупыш, – улыбается Грейси и тянется к нему, оставляя на его отчаянно краснеющей щеке лёгкий поцелуй. – Ты нравишься мне.
– А ты – мне.
Я вздыхаю.
– Поскольку я вижу, что моя помощь больше не нужна, можно я уже пойду? – спрашиваю я у Грейс. Я действительно ужасно смущена тем, что стала свидетельницей этой сцены, и мне очень хочется уйти.
– Да, конечно, Мари. Спасибо.
– Спасибо, – неожиданно откликается и Алистер.
Я не удерживаюсь и озорно подмигиваю этой парочке, прежде чем пересечь крышу и зайти в лифт. Спустившись в лобби, я замечаю Джейка в баре, Эстеллу, взвешивающую в руке бейсбольную биту, Куинни, с задумчивым выражением лица разглядывающую потолок из одного из оставшихся массажных кресел и рассеянно поглаживающую устроившегося на её коленях Снежка, и Шона, придирчиво рассматривающего баррикаду.
И ещё я вижу Диего, развалившегося на своём любимом диванчике. Видимо, сам же и настоял на том, чтобы его в баррикаду не сваливали. Я плюхаюсь рядом с другом на диван, укладывая на его плечо голову и обхватывая худой торс рукой.
– Ты как? – спрашиваю я, когда ладонь друга ложится на мой затылок. У него такие непропорционально большие ладони – кажется, что вся моя голова может в одной поместиться.
– Ну, знаешь ли, – вздыхает Диего, – меня бросает то туда, то сюда. Эмоции нестабильны. Словом, всё, как обычно.
– Зато у тебя есть чипсы, – замечаю я, кивая на огромную миску по правую руку от него.
– Самые лучшие, которые нашёл, малышка.
Мы погружаемся в наше лёгкое молчание, кажется, восстанавливающее мои силы после этого безумного, невероятно долгого дня.
– Так ты собираешься это сделать? – заглянув мне в лицо и хитро прищурившись, спрашивает Диего.
– Я? А что я должна сделать? – не красней не красней не кра… Поздно.
– Ну-у… Знаешь… Хм… Первый шаг?
– Какой ещё шаг, – произношу я странно сиплым голосом.