- Отойди, – повторила я.
- Ладно, – сдался тот. – Только подожди немного.
Он снова повернулся к Людмиле, которая яростно буравила нас глазами и грубовато спросил:
- Ты все сказала?
Блондинка, почти рыча от ярости, кивнула.
- Тогда послушай меня, – процедил сквозь стиснутые зубы Федерико. – Я, конечно, не знаю, что там у вас произошло с Томасом, но глубоко убежден: Виолетта и тогда ни в чем не была виновата! Она, в отличие от некоторых, никогда не пытается выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Она всегда была со мной честна. Может быть, наши с Виолеттой отношения не навсегда. Может быть. Только мне все равно. Я просто хочу, чтобы это продлилось еще хоть немного. И, знаешь, из всего своего монолога, из всех своих жалких попыток нас задеть, ты попала в цель всего один раз. Я люблю Виолетту. И, что бы ни случилось, эта любовь не изменится. Поэтому даже не пытайся ставить нам палки в колеса. Сэкономь свое время.
Я молчала, не в силах отвести от Федерико влюбленного взгляда. Никогда раньше я не была так счастлива. Осознание того, что он так сильно меня любит, и ответная любовь в собственном сердце вместе давали мне ощущение полета. Непередаваемое ощущение.
- Ну, уж нет! – вскричала тем временем Людмила. – Я не успокоюсь, пока твоя драгоценная Виолетта не покинет «Студию»!
- Дело твое, – пожал он плечами. – Скажу одно: ты зря потратишь силы и станешь еще более неприглядной личностью в глазах других. Хотя, если подумать, тебе это уже не грозит. Ты уже и так опустилась ниже плинтуса с точки зрения всех моральных и этических норм.
- Не учи меня жить! – отрезала блондинка.
- И не подумаю, – хмыкнул Федерико. – Поздно уже. Такой злюке, как ты уже ничего не поможет. Разве что, могила.
С этими словами, он шагнул в сторону, пропуская меня. И вот, тогда я дала волю своей злости на Людмилу. Как она смела так говорить?! Все, сейчас полетят клочки по закоулочкам!
- Слушай, ты, стерва крашенная…
- Чтобы ты знала, это – мой натуральный цвет волос! – возмутилась Людмила.
- Да без разницы! – отмахнулась я. – В общем, заруби себе на носу: я никогда никому ничего не пудрила! И уж тем более, не собираюсь этого делать с Федерико. Кстати, из тебя плохой психолог! Ты увидела, что он в меня влюблен. Но не заметила еще одного. Того, что я тоже люблю его!
- Ха! – фыркнула блондинка. – И давно?! Леон, Томас, а теперь еще и Федерико. Не много ли любви для одного человека?!
- Ты права, многовато, – согласилась я. – Именно поэтому с появлением Федерико у меня исчезли все чувства к Леону и Томасу. Остался только он один. Федерико, а не кто-либо другой – моя настоящая любовь. И, поверь, если ты попытаешься ставить нам палки в колеса, тебе же будет хуже! Я не собираюсь обманывать Федерико, потому что люблю его! А что касается случая с Томасом, не забывай, из-за чего, а точнее, из-за кого мы с ним тогда поссорились!
Секунду Людмила стояла, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на сушу. Бедная, не может даже найти подходящих слов. Смешно даже смотреть. Но вот, блондинка пришла в себя, презрительно фыркнула, развернулась, взметнув волосами, и в гневе вылетела из кабинета. Забыла даже сказать свое фирменное «Людми уходит».
Впрочем, нам с Федерико было уже все равно. Мы снова посмотрели друг другу в глаза и осознали: что бы ни задумали завистники и недруги вроде Людмилы, это не сумеет уничтожить нашу любовь. Пусть враги хоть повесятся от злости, это ничего не изменит. Пока мы вместе, и пока наши сердца бьются в унисон, все будет хорошо. Никакое зло в мире не разъединит нас. Никогда.
====== Глава 14 ======
Вечером того же дня я решила все-таки поговорить с Джейт о моих, мягко говоря, излишне взрослых мыслях и желаниях, которые возникают от прикосновений губ Федерико. Поэтому скоро мы сидели в ее комнате на кровати.
- Итак,- подытожила невеста моего отца, – что тебя тревожит?
- Не совсем тревожит, – поправила я. – Скорее, удивляет и несколько пугает… Вчера, когда мы с Федерико целовались, я вдруг поняла, что… В общем, я хотела, чтобы мы…
Я вспыхнула, как томат, и замолчала, невольно все-таки жалея о своем решении рассказать все Джейт. Ведь она – невеста моего отца! Я даже представить боюсь, что будет, если Джейт все ему расскажет! Впрочем, женщина все поняла сама, потому что со смехом воскликнула:
- О! Плохо дело!
- Сама знаю, что плохо! – отмахнулась я. – Если так дальше будет продолжаться, то через годик быть папе дедушкой!
- А вот это вряд ли, – возразила Джейт. – Ты не забывай, что твой возлюбленный – весьма и весьма благородный юноша! Он уехал, потому что не хотел причинять тебе боль, как ему тогда казалось. И я не думаю, что теперь он позволит себе что-то… такое. Понимаешь?
- Понимаю, – вздохнула я, – но проблема в том, что я… я хочу, чтобы он позволил…
- Знаю, – мягко возразила моя будущая мачеха. – Но ты должна понять, что придется подождать.
- Не хочу! – захныкала я.
- Ну, в любом случае, Федерико не даст тебе наделать глупостей, – улыбнулась Джейт. – И тебе придется с этим смириться.
- Верно, – согласилась я. – Но надо ведь что-то с этим делать! А то он подумает, что я – какая-то девушка легкого поведения, которая сама вешается на шею всем парням!
- Не подумает, – покачала головой Джейт. – А знаешь, почему? Потому что любит тебя. И ты не можешь этого отрицать, Вилу.
- Не могу. Но мы так и не добрались до главного. Что мне делать с этими, мягко говоря, слишком взрослыми желаниями?
- Ничего. Просто расслабься и позволь Федерико заботиться о себе. Он ведь сам первым отстраняется?
- Как ты догадалась?
- Просто сопоставила его отъезд со всем остальным. Он благородный и влюбленный. Гремучая смесь.
- И что, мне просто ничего не делать?! Продолжать пытаться расстегнуть пуговицы на его рубашке и почти лезть вон из платья?! Ничего не предпринимать?!
- Ну, как будущая мачеха, я бы посоветовала тебе держаться в рамках приличия. Но, как женщина, понимаю, что это невозможно. Особенно, когда тот, кого ты горячо и искренне любишь, находится рядом.
- Но как-то ведь можно взять себя в рамки?
- Можно.
- Так подскажи, как это сделать!
- Здесь бессильны подсказки, Вилу. Взять себя под контроль можешь только ты. Сама.
- Но что для этого нужно?!
- Понять. Ты просто должна понять, что это потом не исправить, что вы оба еще не доросли… Будет больно и, боюсь, это поможет лишь временно. Но поможет.
- Ладно. А есть какой-нибудь способ избавиться от таких желаний надолго?
- Только хирургическое вмешательство. Ты пойми, вы – подростки. И такие желания для вас нормальны, потому что происходит половое созревание. А у вас с Федерико оно еще и с первой настоящей любовью совпало…
- Но почему это только у меня? Ведь Федерико не намного старше!
- А кто сказал, что только у тебя? Лично мне кажется, что с ним происходит то же самое, но он сознательно себя сдерживает, чтобы не наломать дров и не потерять тебя.
- Но он меня и не потеряет!
- Не скажи. Вдруг все изменится после этого? Вдруг ты убежишь? Вдруг он сделает тебе больно? Вот, чего боится Федерико. И, я думаю, что сдерживать себя ему гораздо сложнее, чем тебе. Тем более, сейчас он вынужден параллельно и тебя от глупостей удерживать.
- Но хоть что-то ты посоветовать можешь?
- Ну, как будущая мачеха, я бы посоветовала тебе свести к минимуму все физические контакты. Но, опять же, как женщина, понимаю, что это невозможно. И все же, у меня есть совет. Каждый раз, когда вы целуетесь, и тебя начинает, так сказать, уносить не в ту сторону, напоминай себе о последствиях. Подумай о реакции Германа, о том, что тебе будет в первый раз больно, о том, что…
- Стоп! Во-первых, не вздумай говорить папе о моих желаниях. А во-вторых, что значит «в первый раз больно»?
- Ну, ты ведь никогда не проводила с парнем ночь. А значит, ты – девственница.
- Кто?
- Ну, смотри. Есть такая штука. Называется она девственная плевра. Это что-то вроде стеночки из мягких тканей. И, когда ты в первый раз впускаешь парня внутрь себя, она прорывается. Это больно. Правда, только в первый раз, но все-таки… Только давай и это тоже сохраним в тайне, а то твой отец меня убьет.