И наконец, я выхожу на площадь.
Это наше место, наше старинное место, где еще наши бабки творили волшбу.
Круглые, серые камни, переливаются под звездными лучами. Как жемчуг.
Я скидываю босоножки и занимаю свое место.
Мы славим Нашего Отца.
Мы преклоняем колени.
И в середине площади возносится столб огня.
В переливах ревущего алого пламени возникает его лицо.
Вырезанное из камня. Осененное самым мерзким, благословенным пороком и истинным, безграничным злом, любовью ко греху, и жажде сотворить его.
Вот бы мне такой стать - я задыхаюсь от желания – быть достойной.
Все мы падаем ниц, и лежим, не шевелясь, пока Он узнает, что мы сотворили во Славу Его.
Обычно затем Он сообщает, что еще мы должны сделать через нашу наставницу и покидает нас.
- Твое задание не сложное,- говорит мне моя начальница, попивая кофе,- нужно украсть артефакт так, чтобы никто ничего не заметил,- и дает мне бумагу с предположительным местом, где его прячут. Это картина, что-то вроде иконы для светлых,- поясняет она,- ты ее почувствуешь.
Я киваю и спрашиваю:
- А зачем она нам?
- Это не касается тебя,- сердито отвечает начальница,- иди, ты свободна.
Я ухожу, улыбаясь - она заслужила мою маленькую и скромную месть. Все ее лицо через три дня расцветет прыщами.
Дома я спрашиваю бабушку:
- Почему им нужен этот артефакт? Они мне не доверяют,- подвожу я итоги.
- Верь им,- шепчет бабушка, - верь. На все есть причины.
Но сомнения ( черт бы их сожрал!) уже впились огненными коготками в меня. Сомнения...
Я пытаюсь их вытряхнуть, когда я еду к Косте, скользя по ртутному блеску асфальта. Деви чувствует мое состояние и старается не делать резких движений.
- Нет, давай, давай! - чуть ли не кричу я ему телепатически, и он бросается в ночь. Он рычит, как раненый тигр. Он слетает с шоссе, и скользит по тротуару лавируя меж ничего не видящими людьми ( действует полог невидимости). Он несется, как яростный ветер, по газону. Лишь летит трава!
Ночь падает рушится на меня снежным валом. Звезды сыплются в ладони, черные звезды-монетки. И на каждой звезде проклятие смерти.
Я сливаюсь с тем, что было. Я вижу то, что будет.
Я не могу понять свернуть или остаться.
А ведь иногда нет правильного решения, лишь необходимое.
" Запрещаю тебе думать об этом! " - кричу я на себя.
Идиотка, сто тысяч раз идиотка!
Я медленно подъезжаю к условленному месту.
Костя сидит у фонтана. Его волосы дружески треплет ветер.
Я спрыгиваю с мотоцикла.
- Привет,- он подходит ко мне, улыбаясь. Осторожно притягивает меня к себе и целует. Я не сопротивляюсь, я позволяю своей несуществующей душе сдаться.
Костя хочет оторвать руки от моей талии и не может.
Я злорадно ухмыляюсь.
Он спрашивает:
- За что?
- Чтобы ты не забыл, кто я,- я сегодня добрая. Ему удается отлепить свои руки.
Он смотрит на меня так серьезно. Он похож на темного принца. Мой любимый темный принц.
- Э-ээ, Ади...- я бросаю на него такой взгляд, что он проглатывает окончание, и поспешно исправляется,- Ада, я хотел попросить,- он моляще смотрит на меня, - попросить об .. одол..одол, - он начинает заикаться.
Я обнимаю ладонями его лицо, я наклоняюсь совсем близко так, что постороннему может показаться, что наши лица сливаются в одно. Дефект магии, что еще скажешь!
Я проникаю в его мысли - медленно, нежно и сильно.
Я вижу себя в белом струящемся платье, с букетом небесных, голубоватых, как вена под прозрачной кожей роз. Я разрываюсь от счастья в этом видении, в этой мечте Кости, а он так горд в своем безумном восторге.
- Хочу... быть с тобой... всегда,- выдыхает он.
- Не так,- печально признаюсь я,- у нас, ведьм все иначе.
- Как? - он смотрит на меня требовательно.
- Крибле-крабле - бумс,- выкрикиваю я шутливо - мы муж и жена, а наш священник - сатана,- и целую его.
Но это не пугает Костю - он тянет меня за руку:
- Мы идем жениться. Сейчас же!
Я хихикаю, идя за ним.
Я - черная ведьма и веду себя, как будто я - простая девчонка!
На мне черное, вихрящееся платье. Его рваные волны обвивают мои ноги. Фата летит по ветру искрящимися гроздьями мрака.
Я подхожу к костру.
Костя идет навстречу с другой стороны. На нем светло-серый костюм.
Мы переплетаем пальцы над пламенем. Его обжигающее дыхание пропарывает кожу, мышцы и поселяется в костях.
Наши ладони спаяны, связаны вовеки.
Я произношу слова древней клятвы:
- Явись, явись, ты, дарующий силу, ты рождающий нас, ты - Отец наш на годы и века! Явись, заклинаю пламенем Ада, поцелуем магмы, безумием мрака и яростной верой! Освяти наш брак своею тьмою.
И он возникает сбоку от нас.
Его глаза - сумасшествие вселенной. Его тело - сияние пламени. Его лицо постоянно меняется. Я ослеплена им и даже не могу упасть на колени, лишь склоняю голову:
- Господин.
Его лапы с острыми когтями разрезают наши руки и прикладывают рана к ране, плоть к плоти, кровь к крови.
- Муж и жена навеки, здесь и везде,- рычит он. Мои уши едва воспринимают то, что он говорит.
Я хочу благодарить его и не могу, ибо он запрещает, не давая мне это сделать.
И затем он постепенно тает, исчезая.
И мы остаемся одни.
Мы заходим в квартиру Кости и несколько минут страстно целуемся, причем начинаю я.
Потом мы лежим, обнявшись, и разговариваем. Я нарушаю запрет ведьм и рассказываю ему про поручение.
Он качает головой и мягко говорит:
- А ты не пробовала подумать самой, нужно ли это тебе?
- Я всегда знала, что это моя цель в жизни,- терпеливо объясняю я ему.
- Ты думала или думали они?
- Я, именно я,- возражаю я ему.
- Как знаешь,- говорит он мне,- возможно, ты когда-то поймешь, что никогда не жила сама.
Я вырываюсь из его объятий, натягиваю одежду и ухожу, не попрощавшись, не слушая его восклицаний:
- Ада, Ада, я не хотел обидеть тебя! Не сердись! Я же,- я медленно таю в воздухе, пока мои глаза тревожно и сердито, расплавленным голубым металлом взирают на него. Их отражение я смутно вижу в зеркале. И наконец, даже они пропадают.
Я прощаюсь с печально скулящим Деви. Я целую его мордочку, меж двух фар.
Дальше я пойду одна.
Я провожу рукой по его блестящему, лакированному корпусу и шепчу:
- Прости.
Я ухожу от него, но он все равно едет за мной.
Я оборачиваюсь и смотрю на Девила гневно. Искры сверкают в моих глазах, благодаря простенькому заклинанию, напряжению мысли.
- Иди назад,- я вскидываю руку, и обездвиживаю его заклинанием на несколько секунд.
Деви гневно рычит и бьется в своих оковах.
А я ухожу прочь, и мои слезы смешиваются с дождем, печальный танец которого выбивает дрожь на мостовой.
Ведьмы не плачут. Я нарушаю еще один запретный закон.
Я вижу автобус золотого цвета, приближающийся к остановке, и бросаюсь к нему.
Успеваю в самую последнюю секунду. Взглядом спихиваю мальчишку с сиденья, и грациозно опускаюсь на него.
Мальчишка вертит головой и не может понять, что с ним случилось. Даром, что ли я над ним прочитала Lecredy – заклинание помутнения рассудка на короткое время.
Я ухмыляюсь и любуюсь панорамой города. Скоро я сделаю, что должно.
Вы спросите, почему я не переместилась магически? У меня всегда с этим проблемы были. Это опасно и требует серьезных затрат сил и поэтому лишь сильнейшие из нас, часто делают это. Тем более маскировка магии потребовалась бы. Нет, я лучше своим ходом.