Зло, спущенное с цепи.
Вот только она воспринимала Кейдена только как человека, чьи иногда нежные, иногда страстные прикосновения любовника, в зависимости от его настроения, разжигали в ней огонь.
С другой стороны, на работе, он был безжалостным бойцом, способным в одиночку истребить целое гнездо вампиров. О, да, она стояла и восхищалась тем, как он со смертоносной грацией орудовал руками, тем как он мог выпотрошить демона в два раза здоровее его, и потом пожать плечами, как будто в этом не было ничего необычного.
А потом, возбужденный после очередной схватки он бросался в ее объятия, как воин после миссии, требовавший ее в качестве своей награды.
Она не могла припомнить, сколько раз они выигрывали сражение, а потом бросались в объятия друг друга не в силах добраться до кровати. Все что им было нужно так это, какая-нибудь стена или дерево в качестве поддержки ее спины и преграды от посторонних глаз. Их страсть согревала в снежные ночи, в дождливые дни обволакивала их паром и вызывала молнии во время грозы.
И сейчас, он смотрел на Андреа с той же самой похотью в глазах, со струящимся по венам адреналином, охватывавшем всех Хранителей, когда победа и убийства были так близки.
Ее одолевали противоречивые чувства: горе и страх, делая ее движения неуклюжими, когда она присела в оборонительной позиции, с колом в руках.
– Я не хочу убивать тебя.
И она вообще не была уверена, что ей удастся это сделать. Они всегда были равны в своем мастерстве, но в спарринге Кейден имел преимущество, потому, что был сильнее и больше. А сейчас, когда стал вампиром, он был еще сильнее... и, конечно же, быстрее.
– Меня эта идея тоже не возбуждает. – Он закрыл глаза и сжал ладони в кулаки, так он делал всегда, когда злился и старался сохранить хладнокровие – вообще, то ему редко приходилось это делать. Кейден всегда был сдержан, спокоен и Андрея иногда специально цепляла его, чтобы увидеть хоть какую-нибудь реакцию. А сейчас, оказывается, даже и цеплять его не было нужды.
– Андреа... Я не... Я не знаю... смогу ли контролировать себя.
– Ты хочешь меня убить?
Его глаза резко распахнулись, их серые глубины превратились в стальные.
– Нет. Ни за что, – поклялся он. – Но я... голоден.
Его взгляд упал на ее горло, чувственные губы приоткрылись и он придвинулся ближе. По какой-то причине, она не могла двинуться, словно приросла к месту, загипнотизированная неистовым голодом, отразившимся на его лице.
Все вокруг нее, начиная с сырого, затхлого запаха подземелья, и заканчивая шуршанием шныряющих грызунов, отошло на второй план. Для нее не существовало ничего кроме него.
Нервно сглотнув, она еле слышно произнесла:
– Кейден?
Он издал преисполненный мучения возглас и бросился в дальний угол клетки, так сильно дрожа, что его зубы сильно стучали друг о друга.
Что-то в ней надломилось, и она потянулась к нему, но тут, же отскочила назад, когда он зашипел.
Это было плохо. Очень, очень плохо. Она должна была выбраться из клетки до того, как Кейден потеряет контроль и ей придется сражаться за свою жизнь.
Развернувшись кругом, она кинулась на дверь, толкая и пиная ее, пытаясь совладать с паникой сжимавшей ее грудь словно тески.
Она всегда верила, что может без капли милосердия убить любого вампира, но Кейден не походил на вампира. Он выглядел как... Кейден. С клыками. И возможно немного более угрожающим. Но кроме этого, он был мужчиной, которого она любила и не могла проткнуть его колом.
Дело было в том, что она абсолютно не была удивлена этим. Андреа терпела неудачу в большинстве вещей, за которые пыталась браться, начиная с боулинга, кулинарии и заканчивая спасением своей семьи. Ни разу в своей жизни, она не задерживалась на работе, которая тяжело ей давалась или если не сразу у нее хорошо получалась. До тех пор, пока она не присоединилась к Эгиде. Она осталась, потому что была чертовски хороша в убийстве.
По крайней мере, так было раньше. До сих пор.
– Позволь мне попытаться. – Его голос прозвучал гортанно, деформировано, словно каждое слово проходило через узкую трубу.
Она отошла в сторону, и он всем телом навалился на дверь. От его удара осталась вмятина, но после четвертой попытки стала ясно, что клетки были созданы для существ гораздо сильнее, чем любой человек. Или любой вампир.
Она вздрогнула. Боже, сама идея того, что Кейден был нежитью... пугала ее до смерти. И, тем не менее, когда она наблюдала, как он врезался в дверь с такой скоростью что представлял собой размытое пятно, за тем, как напрягались тугими мышцами его груди и рук, какая-то скрытая, постыдная часть ее души была очарована. И может быть немного возбуждена от грубой, первобытной силы, чувствовавшейся в каждом ударе.