– Я не понимаю, что с ним происходит, – растерялась Рада. – Он заколдован?
– Я никакого ведьмовства не чувствую. С лесовиком, кстати, было то же самое.
– Ну и что это за эпидемия такая?!
– Пока сложно сказать, но один трюк я попробовать могу.
Не зря все-таки он снова и снова возвращался к той ситуации с лесовиком! Пилигрим раздумывал, что еще мог бы сделать, что не попробовал. Казалось, что события не повторятся, он просто напрасно теряет время. А сложилось вот как: у него появился шанс использовать заклинание пробуждения, которое он не так давно вспомнил.
Заклинание было разработано специально для нечисти, попадавшей в зону действия природной магии. Кто в ведьмин круг забредал, кто водицы живой или мертвой испивал – причина была не так уж важна. Важно то, что нелюдь оказывался под воздействием чар без какого-либо хозяина, управляющего им. Это могло закончиться куда хуже, чем любой морок.
Поэтому ведьмары научились будить таких созданий. Пилигрим опустился на одно колено и нарисовал на земле несколько рун. Когда подготовка была завершена, он прижал к ним обе ладони и прошептал заклинание, выученное еще много лет назад, на хуторе, над семейными книгами, которые он не имел права брать.
Руны тут же исчезли, обернулись зеленой вспышкой, которая, пролетев по земле, метнулась к мосту и полыхнула рядом с аукой.
Вот на это он отреагировал! Магия мелькнула и исчезла, но Семен Ростиславович больше не танцевал. Он пошатнулся и плюхнулся на каменную поверхность мостика. Сознание не потерял, просто замер, растерянно оглядываясь вокруг.
Он определенно не понимал, где находится, да оно и понятно – далеко не все забредают в эту часть парка. Может, ему и вовсе казалось, что его из города вывезли? Зато, когда его взгляд наконец остановился на Раде, на кругленьком лице ауки расцвела искренняя радость.
– Вы! – воскликнул он. – Я вас помню! Кто вы?
– Какой оригинальный подход к слову «помню», – проворчал Пилигрим.
Рада украдкой толкнула его локтем в бок, ауке она продолжила улыбаться.
– Меня зовут Рада Василькевич, я из минских толмачей. Семен Ростиславович, ну что вы устроили?
– А что я устроил? – растерянно повторил аука.
– Детей у мамочек увели. Нехорошо получилось.
– Я… что?! Нет-нет, этого не может быть, вы что-то путаете, дорогая моя!
Спорить с ним Рада не стала. Она все так же спокойно, не слишком громко рассказала ауке обо всем, что произошло сегодня в парке. Он пытался возражать. Она не давила, всего лишь перечисляла события. Пилигрим в который раз поразился ее терпению – и отметил, что не поверить ей было нельзя.
Под конец истории Семен Ростиславович сидел на мостике на корточках, обхватив голову руками. От волнения он даже начал обретать свою истинную форму, обрастая мехом, и Пилигрим был вынужден вмешаться:
– Вот этого здесь точно не надо!
– Виноват… Но как же так, Радочка? Вы меня знаете! Я же кандидат наук! Я веду курсы профессиональной ориентации для молодой нечисти! Я не мог такого сделать!
– Я все это помню, Семен Ростиславович. Я тоже до последнего сомневалась, что это вы. Но я все видела своими глазами. Вы можете объяснить нам, зачем вы это делали?
– А мне кто объяснит? – простонал аука. – Я даже не помню, как это делал!
– Что вы тогда помните? – поинтересовался Пилигрим.
– Ничего! Совершенно ничего!
– Да? О том, что вы кандидат наук, вы вспомнили легко.
В этот момент почему-то захотелось произнести «кандидат аук», но Пилигрим сдержался. Несерьезно же!
– Я не помню ничего насчет произошедшего, – уточнил Семен Ростиславович. – Так-то я память не потерял!
– Что последнее вы помните? – спросила Рада. – До пробуждения здесь.
На этот раз аука с ответом не спешил. Он убрал руки от лица, сел чуть расслабленнее. Похоже, он успокаивался, хотя вряд ли вся эта ситуация давалась ему так уж легко.
– Я помню вчерашний вечер, – наконец сказал аука. – Я сидел за столом, работал над статьей, а потом… Я как будто начал придремывать.
– Вы пошли спать?
– Нет, попытался взять себя в руки. Время было еще не позднее, у меня накопилось много работы. Я решил, что справлюсь… Но на этом – все. Воспоминания будто обрываются!
Пилигрим в разговор не вмешивался, однако слушал внимательно. Похоже, аука потерял контроль над собой вчера вечером, но напал на детей только этим утром. До этого он никому не навредил, иначе были бы сообщения в градстражу. Получается, его сущность сопротивлялась чему-то даже подсознательно, и сопротивлялась довольно успешно – даже при том, что аука не относился к могущественной нечисти.