Джуста попросила слушателей задать вопросы.
– Даже если на данный момент этот метод не лишен недостатков, – спросила одна женщина, – почему нужно прекращать дальнейшие исследования?
– Потому что это отвлекающий фактор, – ответил Тоско.
– Кого же он отвлекает? И от чего? Что за неотложный проект так сильно нуждается в биологах, что три человека, которые будут продолжать эти исследования еще несколько лет, станут настоящей трагедией?
– Он отвлекает всех нас, – ответил Тоско. – Из-за таких ложных обещаний страдает вся наша культура.
– Страдает культура? – Его собеседница зажужжала. – Из-за нескольких экспериментов над древесниками? Вы не могли бы объяснить поконкретнее?
– Я уверен, все согласны с тем, что мы живем в условиях хрупкого равновесия, в сложном –
– Вас беспокоит, что женщины станут откладывать рождение детей на более поздний срок? – прервала его собеседница.
– Это один из возможных вариантов, – согласился Тоско. В ответ на его слова из зала стали доноситься гневные выкрики, пока Джуста не призвала публику к тишине. – Я безоговорочно уважаю женскую автономию, – заявил Тоско. – Время деторождения – это личный выбор. Но это вовсе не означает, что мы можем просто закрыть глаза на проблемы, которые возникнут вслед за увеличением среднего возраста. Если дети не родятся при жизни деда, то отцу придется растить их в одиночку –
– Не придется, если мать останется в живых! – вмешался молодой человек из зала. Его друзья разразились безудержным весельем; похоже, что эта мысль по-прежнему казалась им настолько абсурдной, что они просто не могли воспринимать ее иначе, как шутку.
Следующий вопрос – опять-таки от женщины – предназначался Аманде.
– Почему вы поддерживаете истребление целого пола? – раздраженно спросила она. – Неужели вы не считаете моего ко человеком? А моего отца? Моего будущего сына?
– Исследования едва начались, – ответила Аманда. – Тот факт, что нам еще не удалось продемонстрировать рождение особей мужского пола, не означает, что это невозможно в принципе.
– А зачем в таком случае будут нужны мужчины? С какой стати кому-то рожать сына, если он будет даром потреблять свою часть нормы?
– Это ваша точка зрения, не моя, – сухо ответила Аманда. – Я считаю, что исследование должно продолжаться, пока мы не выясним, какие именно способы размножения возможны на практике. Вот и все. Будь то новый метод или старый – я не призываю его кому бы то ни было навязывать.
– А вы можете пообещать, что этого никогда не случится? – саркастическим тоном спросила женщина. – Что, если один из будущих Советов решит отвести половину ферм под другие нужды? Если бы у всех было по одному ребенку – по одной девочке – мы могли бы вдвое уменьшить объем урожая и по-прежнему жить в достатке.
Ее слова привели Аманду в замешательство.
– О тех ужасах, которые на нас мог бы навлечь будущий Совет, можно фантазировать весь вечер, – сказала она. – Но неужели мы на полном серьезе должны избегать поиска возможных альтернатив, опасаясь, что однажды кто-нибудь применит это знание во вред?
Джуста приняла еще два вопроса, но они были сформулированы в такой грубой манере, что она решила объявить об окончании собрания. Пробираясь вместе с Ливио к выходу, Тамара увидела потасовку, развернувшуюся у входа в зал. В физическую схватку вступили всего несколько человек, но вокруг них собрались две толпы, которые всячески подначивали друг друга.
– Вы хотите проголосовать за геноцид? – ни с то ни с сего закричал какой-то мужчина, размахивая ножом. Другой мужчина, который находился рядом, схватил его за запястье, и на мгновение между ними завязалась борьба, но затем нож уплыл и оказался вне их досягаемости. Тамара с тревогой глянула на Ливио; он пытался двигаться вдоль веревки, но кто-то впереди остановился, чтобы посмотреть на перебранку.