– Да ты спятил! – засмеялась Линда, но, будто спохватившись и мысленно отругав себя за свою неосторожность, заговорила шепотом: «Давай руку, только тихо, очень тихо!»
Он очутился в ее спальне. Линда, не в силах сдерживать чувств, крепко обняла его.
– Я тут в город сходил, купил для нас вина у Босомли – надо же как-то отметить окончание войны и наше с тобой грядущее счастье, – прошептал он, открыв бутылку.
– Почему же ты просто не зашел ко мне через дверь? – изумилась Линда, пригубив вино. Оно было таким же сладким, как поцелуй Александра.
– Я романтики хотел, – усмехнулся он, прижав ее к себе. – Да и вовсе не обязательно светиться рядом с тобой. Сплетни нам не к чему, верно?
Глава 2. Объекты сплетен
Близилась помолвка Элен Фармер и Джонатана Левиадока, лорда имения Дангариса. В замке господина Левиадока повисла атмосфера торжества: прислуга получила новый комплект одежды, чтобы приветствовать достопочтенных гостей в респектабельном наряде, Элен все дни проводила в магазинах с компаньонками, выезжая даже в Лондон в поисках лучшего платья для столь важного события. А потом, вечером, вместе с будущим мужем она садилась за стол и писала пригласительные, красиво оформляя их.
– Мы с тобой хотели провести мой творческий вечер до помолвки, – проговорила Элен, приклеивая к открыткам милые бусинки. – У меня накопилось так много материала. Давно я не читала стихи в теплой, дружеской обстановке.
– Пошли завтра в типографию Александра – дай объявление в газете, что приглашаешь к себе всех неравнодушных к своему творчеству, – предложил лорд, не отрываясь от дела.
– Мои стихи любят даже бедняки, – напомнила Элен. – Они бы, может, и захотели бы придти, но не за что не сделают это, побоявшись даже подойти близко к замку. Дома проводить свой творческий вечер – не вариант, ведь опять придут только твои друзья.
– Тогда устрой что-то вроде пикника на природе, – быстро сообразил Левиадок. – И тогда у тебя будет много слушателей. Только охранника с собой взять не забудь, а то мало ли.
Мелинда в это время занималась с дочерью хозяина в ее классной комнате. Женщина писала мелом на доске простенькие примеры, предлагая Лилит их решить.
– Леди Лоу, я больше не могу – мы слишком давно занимаемся арифметикой, – пожаловалась девочка. – И у меня голова болит. Давайте немного отдохнем – я полежу у себя, а потом мы продолжим.
– Да, верное замечание – мы действительно долго занимаемся, – согласилась Линда, положив мел на свой учительский стол. – Иди к себе, а через час возвращайся с вышивкой – довольно на сегодня арифметики, займемся рукоделием.
И она, отпустив Лилит, покинула комнату вместе с ней. Мелинда не горела особым желанием встречаться со своей госпожой, ведь Элен, наверняка, снова задержит ее у себя и станет с ней болтать. Хотя нет, хозяйке сейчас не до этого – она ведь, занята приготовлениями к помолвке. Да и со слугами Линде не хотелось пересекаться – если только с Александром…
Он, словно чувствуя ее, оказался поблизости. В этот час Александр был не занят – только что он вернулся из ателье, забрав сшитую на днях форму прислуги. Он отдал ее леди Милс, экономке. Пусть она сама разбирается, кому что должно достаться – ей ведь уже дали хозяева распоряжение заняться этим вопросом.
– О, Линда! – воскликнул он, лучезарно улыбнувшись ей.
– Привет, Александр, – проговорила женщина, пытаясь быть сдержанной. А внутри, между тем, у нее все трепетало – он был ее кумиром.
Он заключил ее в свои крепкие объятия, подарив Линде мгновения такого вот, счастья. Его взгляд, прикосновения, были для нее чем-то, похожим на божью благодать. Она чувствовала, как ее бросает в жар – все внутри словно переворачивалось, лицо горело, в голову лезли пикантные фантазии, а сердце бешено стучало. Это была любовная лихорадка.
– Боюсь даже представить, сколько работы нас всех ждет в день помолвки, – проговорил Александр, положив руку на ее плечо и прижав по-хозяйски, ее к себе. – Жаль кухарку, она ведь, будет сновать от печи к столу несколько дней подряд почти без перерывов.
– Но ведь сэр Левиадок пригласит из Лондона еще несколько поваров, – вспомнила Мелинда. – А тебе да, придется не сладко.