— Эфарель, вы ведь понимаете…
— Хотите мне нос сломать?
— О, не только. И не единожды.
— Прошу вас, я даже постою неподвижно, чтобы вам было удобнее.
— Мне лень, — сказал Мар, сунул руки в карманы и качнулся с мысков на пятки.
— Вам не надоело прикидывается придурком, Холин? — спросил Эфарель.
— Нет. Это бывает довольно забавно. Сами как-то сказали. Будете скучать?
— А вы?
Они посмотрели друг на друга и тут же отвернулись, разглядывая… пустоту? Новые горизонты звучали более обнадеживающе.
— Знаете, т’анэ Эфар, вы меня невероятно бесите.
— Взаимно, магистр Холин.
— Очень мило. Взаимность в наши дни вещь редкая и оттого невероятно ценная. Не находите? — сказал некромант, пряча улыбку в уголках губ, прищурил черные глаза, развернулся и ушел в дом, мазнув по эльфийскому плечу длинными шелковистыми, темными как предутренний час волосами.
— Придурок, — буркнул Альвине и направился вниз к остановке. Давно он на магбусах не ездил.
31
ПОСЛЕСЛОВИЕ
1. Человек.
— Где его нашли?
— В старом сквере в Восточном, у пруда на лавке сидел, думали придремал на солнце старый человек. Потом только, как стемнело, поняли. Паспорт при нем был, разрешение на захоронение на этом вот кладбище, где уже с полсотни лет не хоронят, и записка. Ни магфона, ни еще какой приблуды. Даже ИД-кода по крови не нашли. Только выяснили, что родичей нет никого. Один он. Чуял, видно, что все, вот и сел, где найдут быстрее.
— А в записке что?
— Просил написать на надгробии: “Человек”.
— Он же вроде сирен, вон жаберные щели за ушами видны.
— А ты пиши “Человек”. Облезешь? Или резца казенного жалко? Не человек ты что ли? Пусть ему лежится спокойно. Кто бы он ни был. Сейчас некроманта подождем, чтоб покой ему прочел, и домой. Темнеет, а тут сам знаешь, всякое случается. Видел в Восточном нового мастера?
— Это ирийца что ли?
— Ага. Здоровый лось. Такой без экзорцизма и уложит, и поднимет.
— За деньги, — раздался глубокий сочный голос.
— Что? — опешили могильщики разом поворачиваясь.
— Уложить и поднять во внерабочее время — только за деньги, — пояснил новый мастер. — Где клиент?
— Так вот он. Смотреть будете или заколачивать? У нас готово все, вас только ждали.
Молодой некромант обошел загородивших обзор мужиков, глянул в гроб и закаменел лицом.
— Свободны, — глухо сказал он.
— А?
— Дуйте отсюда.
— А закопать?
— Закопаю. Кто первый?
Могильщики наперегонки рванули к воротам, побросав лопаты.
— Дурной, — пропыхтел один. — Что это на него нашло?
— Может знал этого, который человек? А может так. Темные все с придурью.
Кай-Моран прочел упокоение, дернул плечами, потом стянул форменную мантию и расправил крылья, перо с мягкой опушкой покачиваясь, опускалось на землю. Пештин поймал беглеца, повертел в пальцах и положил под скрещенные на груди руки бывшего инквизитора.
— Так теплее, — пробормотал он, накрыл гроб крышкой, сам забил уже торчащие в крышке железные гвозди, немного неловко опустил в яму и зарыл.
Увлекся и чуть надгробие на забыл. Простой обтесанный камень с закругленным верхом и оттиском длани встал косовато, но зато не нарушал гармонию места. Руны надписи легли ровно и, пока свежие, чуть мерцали.
Было тихо, высоко и ярко сияла луна, цвел шиповник. Он тут почти круглый год цветет. Тянуло спеть что-нибудь заунывное. Или даже повыть. Но Кай не стал, еще за гарпию примут и патруль вызовут, вот смеху будет.
2. Живые
— Зарево видал?
— Какое? Какое видал? Нас как в подвал запихали, так я ничего кроме чье-то спины не видал, женка бубнела, дети орали, трясло, потом выпустили и по домам разогнали.
— А я видал, сховался, когда авакуе… эвыковыривали всех. Не так уж и смотрели по шкафам. А потом-ка вылез. У меня кухня как разочки на запад. Так над станцией так жахнуло, что час еще не видал ни пальца. Ух!
— Вот пустое, а если б того?
— Если б того, мне б уже до бездны было, не?
— Ну-у-у…
Над столом воздвиглась хозяйка “Погребка” и руки в пышные бока уперла. Монументальная женщина!
— Платить будем или опять патруль звать? Битых два часа над одной сосиской и полпинтами сидите.
— Чего это сразу битых? Не надо никаво бить. Мне во, конфетсацыю дали.
На стол гордо легла монетка в пять чаров, а нерадивые клиенты попытались отползти к выходу вместе с табуретками.
Полуорка сменила гнев на гнев пожиже, забрала монетку и ушла к другому столу щебетать, видать, знакомцы какие сидели или клиенты при деньгах. У одного, здоровенного детинушки в некромантской мантии на отвороте надзоровский значок блестел. Парень единственный из компании нет-нет да и утыкался глазами в кружку, будто на поминках.