А вот от его менее продвинутых сподвижников прозвучало некое возражение (ирреальности):
– Олег! Да что такое с тобой? Уйдет ведь! – именно так, почти что дословно повторив Иванушку на Патриарших, кто-то из глыбообразных проявил расторопность. Словно бы мысленно наперёд забежал и путь Илье заступил, и растопырился.
Илья, услышав произнесённое имя, шага своего не замедлил.
– Олег! – крикнул самый ретивый из бандитов главарю.
Илья, меж тем, уже и ногу занес над первой ступенькою наверх. Показалось, что свита помянутого Олега (так вот как в миру звали рукастого псеводо-Ноя) никак не связывала древнее вещее имя с ныне происходящим; не так обстояло у Ильи. Ещё чуть-чуть, и ему пришлось бы (в невидимом мироформитровании своём) наступать не на ступень, а прямиком Олегу на череп; зачем?
А чтобы откровенностью прямо-таки хрустнуло! Чтобы (оттуда) змея показалась!
Но тогда волшебная цепь была бы разорвана ещё на догадке, на предчувствии мировой катастрофы. Разумеется, этого быть не могло. Однако бесполезный вожак бандитов попробовал (бесполезно) возразить должному:
– Что нам с него?
А сам уже почти понимал, что волшебную цепь (о которой понятия не имеет) не прервать никому.
А Илья наступил на ступеньку; показалось, что какую-то гадину из окружающих его змей раздавил (вместе с черепом; показалось – под ступнёй-таки захрустело). Рукастый прочувствовал и вздрогнул, как от умелой пощёчины.
– Что нам с него, сам знаешь! – ретивый подчиненный продолжал горячиться и не захотел униматься, поэтому оказался одёрнут (как верблюдом пустыни оплеван):
– Помолчи!
Скрипя нервами, ему подчинились (свои рты замолчав); но – и это молчанье тянулось-тянулось-тянулось (как вульгарный эспандер). Так могло бы само время тянуться (причём – как вульгарные руки, что с намёком протянуты к женской груди).
Но дотягиваться до чего-либо – времени в (этом) мироздании не было (от слова «совсем»), а Илья продолжал подниматься.
Вторая и третья ступень, четвертая, пятая. И уже он почти что достиг (словно Чёрное Солнце зенита) бронированной двери наружу.
– Ладно, парень, постой! – очень тихо бросил ему в спину рукастый.
Показалось, что именно бросился (слюняво сжимая на загривке на загривке незваного гостя свои челюсти); причем факт, что бросаться пришлось без охоты и очень по обязанности, не отменило смертоносности нападения.
В этот миг для Ильи целый мир повернулся обратно. И вот уже он (псевдо-Илия) словно бы никогда не пытался из клуба псевдо-сбежать. Словно бы никогда-никогда ступнёй не давил своею ступнёй змею на ступени лестницы; всё вернулось на круги своя – а псевдо-Илия замер на месте.
– Как ты нас отыскал? – (бессмысленно) заорал ему в спину рукастый.
Псевдо-Илия молча взглянул (через плечо) и молча спросил (через тысячи лет):
– Что вам угодно.
– Изволь-ка, приятель, обратно.
– Пусть сначала расскажет, как он нас отыскал, – сказал кто-то из свиты.
Здесь Илья наконец обернулся. Причем (не смотря на немалый свой рост) оказался он на диво стремителен. Причем был и неуловимо легок, и как бы при этом нетороплив. Словно подхваченный ветром лист октября.
Рукастый Олег, увидав эту опасную легкость, вполне мог бы опять начать (бесполезно) рычать, но всего лишь с нажимом спросил:
– Что молчишь? Когда спрашивают, отвечай.
– Зачем вам это знать? – удивился незваный гость.
Однако же обежал всех глазами. И покивал благосклонно, давая понять: он сейчас к ним непременно вернётся! И действительно, он стал возвращаться. Под ноги себе он уже не смотрел. Неинтересны ему стали простые предметы, пришло время других ответов; вот, к примеру:
– Спрашиваем, стало быть, есть причина, – объявил рукастый.
Казалось бы, бесполезный ответ на бесполезный вопрос. Да и произнёс его рукастый как бы даже и негромко. Но мир вокруг (и внутри) исказился гримасой. Все обитатели клуба (по виду оставшись на месте) разом перемешались и передвинулись.
Почти точно так, как давешние гавроши проспекта (но много ловчей), все бандиты в едином порыве окружили Илью.
Свет (от света) – исчез, и из призрачной ночи полыхнули глаза (тьмы). Но гость, по виду совершенно безразличный и любезный, словно бы не замечал обступившего дикого леса (и волчьи метки на замшелых стволах откровенно не желал обнюхивать, и не признавал территорий), поэтому только кивнул:
– Если есть причина спрашивать, отвечаю – тоже с причиной. Справился о дороге у первых встречных. Эти добрые люди вас мне и присоветовали.