— Я снял дом около пляжа, — сказал Рис и назвал адрес. — Будь там завтра примерно в полночь.
Меган скрестила руки на груди и демонстративно вздернула подбородок.
— А что, если я не хочу встречаться с советом?
— Если ты не придешь сама, я приведу тебя.
С максимальной долей сарказма в голосе она ответила:
— Слушаюсь, повелитель.
— Так-то лучше, — отозвался он. — И смотри не забудь.
Оскорбленно фыркнув, она развернулась и пошла к дому. Рис с трудом подавил желание окликнуть ее. У Меган есть полное право сердиться на него. Черт побери! Он мог бы заставить ее вернуться, принудить остаться с ним, но не хотел. Он любит ее, и — хоть, возможно, она и не захочет сейчас это признать — она тоже его любит.
А вот будут ли они вместе, полностью зависит от нее.
Глава 49
Чувствуя на себе взгляд Риса, Меган поднялась по ступенькам и с силой захлопнула за собой дверь. Она понимала, что это ребячество, но ей стало легче. Затем, не в силах ничего с собой поделать, она поспешила к окну и выглянула наружу. На улице никого не было. Обида на то, что Рис так легко дал ей уйти, не отступала. О, она знала, что разозлила его, но чего он, собственно, ожидал? Еще как будто вчера она примеряла свадебные платья, а сегодня, здрасте, она уже вампир.
Вампир.
Бессмертная.
Дитя ночи.
Она облизнула губы, вспомнив, с каким наслаждением пила кровь темноволосого незнакомца, как это было вкусно! Удивительно, до чего естественно все произошло. По идее ей должно быть противно, а вместо этого она сгорала от желания пойти и повторить свой опыт. А что, если она придет к родителям и единственное, чего ей захочется, — закусить ими? Что они подумают, когда увидят ее и поймут, кто она такая? Наверное, будут шокированы… Или почувствуют вину за то, что поддались на уговоры Риса — превратить дочь в монстра.
Но Меган не ощущает себя монстром. Она чувствует себя как всегда, и даже лучше.
Так как же быть с Рисом? Он просил ее выйти за него, но тогда она была смертной. В силе ли его предложение сейчас, когда она мертва?
Нет, не мертва. Бессмертна.
Меган нервно вздохнула. Кем бы она ни была, теперь она чувствует себя гораздо более живой и энергичной, чем раньше. Более сильной душевно и физически. Более уверенной в себе.
Она поднесла руку к лицу. Интересно, как она выглядит? Так же, как раньше?
Ширл осталась прежней, и все же не совсем. Цвет волос стал насыщеннее, взгляд — выразительнее, а кожа как будто светилась. Перемены были неочевидны, но были.
Вот так повезло, уныло подумала Меган. Скорее всего она выглядит лучше, чем когда-либо, но теперь даже не может посмотреть на себя в зеркало — как и все вампиры.
Охваченная нервным возбуждением, она накинулась на домашние дела — пропылесосила ковры, поменяла простыни на постели. На кухне она какое-то время сверлила взглядом холодильник, а затем, собравшись с духом, открыла дверцу.
Меган ожидала найти там галлон прокисшего молока и ящик гнилых фруктов, но холодильник был пуст. Странно, подумала она, а потом поняла, что, пока была в коме, родители скорее всего жили в ее доме. Должно быть, это мама освободила холодильник и полила цветы.
Пробормотав «о, мама!», она села на стул и разрыдалась. Как она собирается встречаться с родителями? Сможет ли контролировать себя в их присутствии? Что, если она придет в гости, а они отвернутся от нее или, что еще хуже, будут ее бояться? Но они же не боялись Риса — если только он не врет.
Меган зарыдала с новой силой. Она плакала об утерянном человеческом облике, о детях, которых никогда не сможет родить, о загаре, которого у нее не будет следующим летом, о шоколаде, которого ей никогда больше не попробовать.
Взяв полотенце, она вытерла лицо и в изумлении уставилась на розовые полоски, оставшиеся на нем, затем пальцем смахнула слезинку с глаз. Она была красная! Ну конечно. Она же вампир! Едва сдерживая истерику, Меган подошла к раковине и ополоснула лицо холодной водой. Итак, она вампир. Пора перестать жалеть себя и обратить внимание на плюсы. Она никогда не заболеет. Никогда не состарится, у нее никогда не будет морщин, и она не превратится в беспомощную развалину. Но даже в этом есть минусы. Все, кого она знает, состарятся и умрут — ее родители, мистер Паркер, Дрексель, все ее клиенты. Рано или поздно они все уйдут.