Прежде чем он смог остановить ее, она выбежала из кабинета и одним прыжком поднялась по лестнице наверх, как будто демоны ада преследовали ее.
Мечты о будущем мне нравятся больше, чем история прошлого.
Патрик Генри
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Линда слышала, что Гифф поднимается за ней по ступенькам, но не обернулась. Нужно скорее уйти из этой комнаты, уйти от него, от всего, что случилось. Потому что он оказался прав. Все в его словах было правдой.
В других жизнях она перевоплощалась в богатую избалованную Констанс. В Майру, помощницу повара, влюбленную в младшего сына хозяина. В Алису, дочь лавочника, которая должна была уйти в монахини, но влюбилась в ирландского мятежника. В Сару, еврейку, полюбившую аристократа. Вся жизнь этих девушек была сосредоточена на мужчинах, которых они любили, и никто из них и подумать не мог о том, чтобы жить другой жизнью, а не той, что уготовила им судьба.
Даже теперь, когда она вернулась в свое нынешнее состояние, новые образы теснились у нее в голове, сменяя один другой с такой же быстротой, с какой она бежала по коридору. В каждой прошлой жизни человек, которого она любила, умирал ранней и неожиданной смертью. Она испытывала страх потерять его, прежде чем они поженятся или до конца выразят свою любовь друг к другу. Ей еще не приходилось переживать подобные чувства, а теперь они атаковали ее, у нее кружилась голова, образы прошлого преследовали ее.
Она с трудом сдерживала рыдания, прорывавшиеся сквозь крепко стиснутые губы. Как долго продолжались эти переплетенные между собой жизни, подумала она, вбежав в спальню и захлопнув за собой дверь. Она прошла через несколько жизней, и каждый раз образ Гиффа сопровождал ее — как воспоминание или как живой человек из плоти и крови. О, он выглядел по-разному, но, тем не менее, она узнавала его. Он всегда проявлял одинаковую настойчивость и целеустремленность в желании завоевать ее любовь. Вся дрожа, она остановилась посреди спальни, обхватив себя непослушными руками.
Гифф во всем был прав — судьба действительно существует.
А она была только жалкой, ничего не значащей пешкой в большой игре между любовью-наваждением и смертью. Она могла бороться с судьбой, могла отрицать ее, но, возвращаясь в новую жизнь, она снова и снова любила того же человека. Теперь она осознала неотвратимость этой любви, колени у нее подкосились, и упав на кровать, она сжалась в комок, словно это могло защитить ее от обиды.
Ничто не защитит ее. У нее нет свободы воли.
Даже теперь она не желала признавать, что ей было предопределено судьбой встретить Гиффа, не хотела признаться, что любит его. Да и как можно не любить его? Сколько лет она внушала себе, что почти любит Уильяма Говарда. А Гифф всегда напоминал ей давно умершего офицера. Он сразу привлек ее внимание, и она без колебаний подчинилась своему влечению. Она всегда хотела его, даже испытывая страх перед ним. Теперь она знала, почему он вызывал у нее такие чувства. У нее не было свободы воли. Горько сознавать, но это так. Эта мысль мучила ее, ей казалось, что произошло крушение всех надежд.
Гифф постучал в дверь, но она не ответила. Вероятно, он не уйдет. Но она не хотела, чтобы он вошел в комнату и она снова прочитала правду в его глазах. Один раз она уже испытала его правоту — в ту ночь, когда они занимались любовью. Тогда в темной глубине его глаза она увидела Уильяма и восстала против правды. А теперь она не может отрицать ее.
Линда услышала, как повернулась ручка. Гифф, совсем рядом, позвал ее спокойным голосом:
— Линда?
Она не повернулась.
— Ты можешь говорить что хочешь, — с горечью ответила она. — Мне все равно.
— Не понимаю, почему ты обиделась.
Она наконец повернулась и спустила ноги на пол.
— Не понимаешь? Значит, тебе все равно, что у нас нет свободы воли? Что мы не можем встретить кого-то еще, влюбиться, пожениться и потом жить счастливо? Прожить одну жизнь — вот все, что я хочу. Я не прошу вечной жизни с тобой.
— Нет, не просишь, — сказал он с такой нежностью, что она замерла.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты не хочешь быть вовлеченной в эту вечную цепь событий. Мы не очень далеко вернулись в наши прежние состояния, а ведь это я виноват в том, что мы оказались навечно связаны. Все началось с меня.
— Ну, не знаю, как и благодарить тебя! — выпалила она, стараясь вложить в свои слова как можно больше сарказма. Ему это не понравится, но сейчас это не волновало ее. Она встала с кровати. Да, она любила его, хотела его, но теперь ей нужно уйти. Она вынуждена выбрать Гиффа, и это угнетало ее.
— Я понимаю, тебя потрясло то, что ты узнала о своих прошлых жизнях, но постарайся понять: мы можем изменить прошлое… и будущее. У нас есть возможность.
— Какая возможность?
— В каждой жизни, когда мы находили друг друга и влюблялись, обязательно случалось что-то трагическое.
— Я знаю.
— Что?
— Я… это знаю. После того, как ты вернул меня в прежние состояния, я могу кое-что вспомнить. Что-то, что происходит… постоянно.
Гифф внимательно смотрел на нее, его темные глаза блестели на загорелом лице.
— Я не знаю, почему мужчины, которых я любила, то есть, почему ты умирал. Ты говоришь, их смерть не была естественной или случайной?
— Вряд ли, — с горечью заметил он. — Да, мы были неудачливыми любовниками, но в моих смертях нет ничего естественного. Причиной моей смерти было предательство, измена, даже убийство.
— Убийство?
— В прошлой жизни, когда я был Уильямом Говардом, меня убил мой кузен Джеффри. — Гифф помолчал, не отводя от нее глаз. — Это произошло восемнадцатого июня 1815 года, в воскресенье.
Завтра восемнадцатое июня. Воскресенье.Холодные щупальцы страха сжали ее сердце. Она вспомнила, что почувствовала присутствие злой силы Морда во время спиритического сеанса. Что интуиция подсказала ей — эта злая сила убила Уильяма.
— Где ты был? Как это произошло?
— Мы были под Ватерлоо, в самой гуще сражения. Мы с Джеффри участвовали в одной кампании, вместе воевали в Испании. Я хорошо знал его, еще с детства. Я доверил ему свою жизнь, и в конце концов он взял ее.
Линда закрыла глаза, вызывая в своей памяти описания битвы при Ватерлоо. Сражение описывалось так реально, что в свои пятнадцать лет она просто должна была поверить в существование Уильяма. Она подошла к окну — безбрежная гладь океана расстилалась перед ней.
— Почему он так поступил с тобой?
— Когда ты была Констанс, он тоже любил тебя и хотел тебя. Сначала между нами было естественное соперничество. А когда ты приняла мое предложение, перед нашей отправкой на континент на войну с Наполеоном, он стал даже ревновать меня. Сначала я не заметил изменений в его поведении, но теперь я понимаю, что он завидовал мне. Он даже внешне изменился, у него появились дурные манеры, Джеффри стал следить за мной, хитрить. Им завладел злой дух, и в конце концов я потерял все.
— Я почувствовала такую печаль в словах Уильяма, когда говорила с ним…
Гифф бережно повернул ее лицом к себе.
— Линда, не только мы с тобой связаны друг с другом.
Она прищурилась, пытаясь увидеть выражение его глаз и уже зная ответ.
— Он готовит новую неожиданность, — вслух сказала она. — Кто еще связан с ним?
— Не кто, а что. Морд.
Она не удивилась, но это имя, произнесенное вслух, снова наполнило ее страхом.
— Значит, он здесь.
— Ты почувствовала его присутствие?
— Не знаю, можно ли так сказать. Когда вчера Джерри сказала, что Джон переменился после того, как дотронулся до доски, я подумала, что мне все кажется. Я предположила, что Джоном завладела злая сила, а Джерри обвинила меня в том, что я впадаю в панику.
— Ты права. Вероятно, доска для спиритических сеансов является проводником связи между тобой, Джерри и Мордом. Я думаю, Морд дал тебе несколько коварных советов, чтобы ты воспользовалась этой доской. Ведь между нами была физическая преграда — Атлантический океан. — Гифф помолчал, потом добавил: — И все-таки между нами существовала связь, только не физическая.