Полина инстинктивно застегнула верхнюю пуговицу, но совесть ее это не успокоило. Ей стыдно стало за свою слабость в мыслях и желаниях. Полина должна была гнать от себя зверя, которого увидела в глазах у Вадима, а она вдруг захотела подружиться с ним. После того как он бросил ее сестру.
Халат у нее теплый, махровый, длинный и мешковатый, но под ним только ночная рубашка на голое тело. Волосы чистые, начесанные, распущенные. Полина понимала, почему Вадим смотрел на нее как кот на сметану, но раздражения почему-то не испытывала. За сестру она его осуждала, а за себя не злилась.
— Иди в горницу, я сейчас.
Вадим кивнул и вышел с кухни.
Полина приложила руки к груди. Только что ее бросало в жар, а сейчас ей вдруг стало холодно. Печь она протопила с утра, в доме было тепло. Но так это не тело, а сама душа мерзла.
Вадим чувствовал себя как дома, включил телевизор, развалился в кресле. С собой он привез две бутылки коньяка, обе поставил на стол. Сумки нигде не было. Наверное, он уже забросил ее в ту спаленку, которую считал своей.
Полина накрыла на стол, Вадим разлил коньяк по рюмкам, они выпили. Только тогда она вспомнила про спортивный костюм, но идти к себе и переодеваться ей уже не хотелось. Да и зачем? Костюм старый, выцветший, а халат хоть и ширпотреб, однако новый, с дешевым, но глянцем.
— Давай, начинай, — сказал Вадим, поднимая руку, в которой держал невидимую дирижерскую палочку.
— Что начинать? — Полина инстинктивно сдвинула ноги.
— Уговаривай меня не разводиться с Варварой, — проговорил он и улыбнулся, уловив нездоровое брожение в ее мыслях.
От стыда ее бросило в жар. Не очень приятное ощущение, зато уже не холодно.
— Не разводись.
— А если мы с ней разные люди?
Полина пожала плечами. Мама умерла — это трагедия, а развод — всего лишь несчастье. Его можно пережить, смириться с ним.
— А если мне нужна жена, которая меня понимает?
— Это не ко мне, — сказала Полина и отрицательно качнула головой.
— Почему не к тебе? — спросил Вадим, поднялся с кресла, подсел к ней, мягко обнял за плечи, привлек к себе.
Полина снова увидела себя на плоту. Волна под ним бурлила, качалась, а Вадим еще и раскручивал его, создавал водоворот. Ей жутко хотелось кружиться вместе с ним, но халат мешал, стеснял движения.
— Может, я на тебе жениться хочу! — шепнул он, и его губы коснулись уха.
Полина знала себя. Одно такое прикосновение способно было вызвать в ней волнение, от которого могли отняться ноги. Но руки ее почему-то окрепли.
— Пошел вон! — выкрикнула Полина, резко развернулась к нему, с силой толкнула в грудь.
Вадим упал на спину, раскинул руки и подниматься не стал.
— Ты меня убила! — заявил он и усмехнулся.
— Лучше бы ты… — Полина осеклась, приложила пальцы к губам, чтобы ни одного слова не прорвалось.
— Что «лучше бы ты»?
— Ничего!
Не собиралась она делиться с этим наглым типом своими секретами. Там, на кухне, Полина разомлела от брожений в голове и ниже. Он мог взять ее тепленькой прямо на месте. Подошел бы к ней, обнял, усадил на разделочный стол…
Зачем только Вадим рассказал ей про Варвару? Лучше бы он этого не делал.
— Ну, извини, если обидел, — сказал он и поднялся.
— Оставь меня в покое! — потребовала она.
— Мне уехать?
— Просто оставь меня в покое.
Вадим, конечно, сволочь, ему здесь не место. Но без него дом превратится в гроб, который медленно, год за годом будет опускаться на дно могилы. Полина здесь будет не жить, а доживать.
— Выпьем? — осведомился он.
— Только ничего не говори.
— Совсем ничего?
— Замолчи!
Какое-то время Вадим изучающе смотрел на нее, затем кивнул, взял бутылку, наполнил до краев рюмки. Полина вовсе не хотела знать, почему он разводится с Варварой, не важно, кто прав, а кто виноват. Если они помирятся, то Полина будет только рада.
Они выпили, повторили.
Вадим вышел из дома, тут же вернулся и сказал:
— А у тебя там банька топится.
Полина молча кивнула. Дрова в печи уже прогорели, но жар остался. Забросить несколько полешек, подождать немного, и можно начинать. Или даже продолжать. Вместе с Вадимом. С ним не страшно. Даже если мама возмутится, осудит, все равно не страшно…
Полина до боли закусила нижнюю губу. Какая мама, какая баня, о чем она, дура, думает?
— Можно? — спросил Вадим.
— Нужно.
Ну да, почему бы человеку не помыться с дороги?
— Может, вместе?