Что ж, в конце концов она поймет, что я не тот мужчина, который бросит женщину из-за ее успеха. Мне было наплевать, даже если она зарабатывает в сто раз больше денег, чем я за год. Я не возражал против того, что она любила засиживаться на работе.
Моя уверенность коренилась не в том, чтобы превзойти успешную женщину.
Мои родители, вероятно, были причиной этого. Часы работы отца были нестабильными. То же самое было и с моими. И никогда, ни разу, я не слышал, чтобы мама жаловалась. Она поддерживала его, без особых усилий. И папа делал то же самое для мамы.
У нее был свой собственный бизнес по ведению домашнего хозяйства, и мама находила много радости в работе. Год за годом она расширяла свою компанию, добавляя сотрудников и услуги, пока не стала кормильцем нашей семьи. Она была звездой.
Может быть, именно поэтому отец сдался после ее смерти.
Мама была его якорем. Без нее он был брошен на произвол судьбы.
Обри, вероятно, не нуждалась в якоре. Она не была импульсивной или непредсказуемой. Но, может быть, ей нужна была безопасная гавань. Мужчина, готовый быть рядом, когда она каждую ночь переступает порог. Парень, который никогда бы не попытался спустить ее паруса.
Ее рука ерзала в моей, когда Глен замедлил ход, встраиваясь в ряд машин. Один за другим мы медленно продвигались вперед, пока водители впереди высаживали своих пассажиров. Пока не подошла наша очередь.
Я открыл дверь, держа Обри за руку, чтобы помочь ей выйти, затем снова подал ей руку, сопровождая ее. Мы последовали за вереницей людей по черно-белому мрамору на второй этаж, где просочились в бальный зал, оживленный разговорами.
Днем из отеля открывался прекрасный вид на Центральный парк, но для свадьбы зимой они перенесли растения внутрь. Комната была украшена цветами, даже букетами, которые свисали с потолка. Свечи добавляли уюта люстрам, заливая комнату теплым сиянием. Помимо открытой танцплощадки, пространство было заполнено столами, накрытыми белыми скатертями, и букетами белого и зеленого цветов.
Официанты с подносами шампанского обслуживали мужчин, одетых в одинаковые черные смокинги, и женщин в бальных платьях всех оттенков. Церемония состоялась ранее, очевидно, в церкви, так что сегодня будет только прием. Но они пригласили, казалось, всех представителей городской элиты.
— Обри. — Мы только сняли пальто и вошли в бальный зал, как к нам подошел пожилой мужчина.
— Привет, Уильям.— Она наклонилась, чтобы он мог прижаться щекой к ее щеке. — Позволь мне представить тебе Лэндона МакКлеллана. Лэндон, это Уильям Абергель.
— Приятно познакомиться, — сказал я, протягивая руку.
— Мне нужно немного времени в понедельник, чтобы обсудить несколько вопросов. — Обратился он к Обри.
— Хорошо. — Она кивнула. — Что-нибудь срочное?
— Нет. Но я собирался позвонить тебе вчера, день ускользнул от меня. Ты же знаешь, как это бывает.
Она кивнула.
— Знаю.
— Я полагаю, что мы сидим за одним столом. Выпейте шампанского. Мы наверстаем упущенное позже.
— Хорошо. — Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.
— Приятно познакомиться, — сказал мне Уильям, затем проскользнул мимо нас, чтобы поговорить с кем-то еще.
— Он один из наших юристов, — сказала она мне.
— Враг, — поддразнил я, подзывая официанта, чтобы заказать два бокала шампанского.
Обри едва успела сделать глоток, как следующий человек бросился к ней.
Один за другим люди переходили на ее сторону, борясь за ее внимание. Я изо всех сил старался запомнить их имена просто потому, что эти люди были частью мира Обри.
Как и я.
Или... я хотел быть частью ее мира.
— Вот где мы сидим. — Обри указала на столик, за которым Уильям уже сидел рядом с женщиной с седеющими светлыми волосами.
Остальные стулья тоже были заняты, некоторые лица знакомы, и все выражения слишком серьезны для свадебного приема.
Я взял Обри за руку, подвел ее к столу, затем пододвинул ей стул, чтобы она могла сесть. Может быть, я был дураком, что не нервничал, но, заняв свое кресло, я расслабился, глядя на красивую женщину рядом со мной.
Было так же ясно, как хрустальные бокалы с водой, что я здесь не на своем месте. Не только здесь, в отеле «Пьер», но и в ее доме. Как я и сказал ребятам, она была не из моей чертовой лиги.
Но выгнать меня отсюда можно только через мой труп.
В конце концов, я бы привык к этой толпе, верно? Черт, даже если бы я этого не сделал, кого это волновало? Пока у меня есть Обри, я буду иметь дело с претенциозными пренебрежениями.
Как и ожидала Обри, разговор за нашим столом быстро перешел к делу. Она делала все возможное, чтобы отвлечься от работы, но все остальные были неумолимы. Даже когда Абель и его жена вошли в комнату, подняв бурные аплодисменты, когда они направились к главному столу, разговор сразу же вернулся к работе, как только мы заняли свои места.
— Извини. — Обри вздохнула, когда подали первое блюдо.
— Что я тебе говорил об извинениях? — Я наклонился и поцеловал ее в щеку. Затем я съел свой ужин, наблюдая, как Обри становилась все более и более раздраженной, когда каждый из мужчин за столом продолжал обсуждать инвестиционные возможности или новые проекты в сфере недвижимости.
Наконец, она заслужила передышку, когда начались тосты, за которыми последовал первый танец молодоженов. Когда солистка живой группы пригласила другие пары на танцпол, я не упустил возможности вытащить ее к чертовой матери из этого стола.
— Если вы извините нас. — Я встал, отодвигая стул Обри. — Я собираюсь потанцевать со своей великолепной парой.
Она взяла меня за руку и позволила мне отвести ее на пол и заключить в свои объятия.
— Еще не наскучило?
Я усмехнулся.
— С тобой? Никогда.
— Мне…
— Никаких извинений, Обри. — Я прижал ее ближе, пока между нами не осталось ни дюйма свободного пространства.
Это было опасно. Без сомнения, она чувствовала, как сильно я хотел ее. Но поверх ее головы я заметил Абеля.
Его глаза были устремлены на танцпол. Его глаза были прикованы к Обри. Придурок.
Может быть, он сожалел, что отпустил ее, даже в день своей гребаной свадьбы. Я понятия не имел, кто его невеста, но когда дело дошло до женщин в этой комнате, ни одна из них не обладала красотой Обри.
Я наклонился ближе, целуя ее в висок, затем повернулся спиной к Абелю, заслоняя ее от его взгляда.
— Спасибо, что пришел со мной, — сказала она, и улыбка осветила ее лицо.
Красное платье. Красивые глаза. Улыбка, только для меня.
— Всегда пожалуйста, детка.
— Ты отличный фальшивый парень.