Чёрт, я, по-моему, спятила. Настолько сильно больна по нему, что если он уйдёт, то меня не будет. Не будет Ани Богдановой. Будет тень, робот, который ничего не чувствует. Он мне слишком нужен, чтобы я хоть на миг отказалась от него. Не знаю, когда это произошло, но я полюбила его. Вот так безбашенно на пару дней влюбилась в буквально незнакомого человека, бабника, который на моих глазах был с другими, но почему-то ему доверяю. Сердце кричит, что он не может не чувствовать то же самое, что и я.
Пока Миша принимал душ, быстро приготовила завтрак. В тишине, смотря друг на друга, мы ели, а потом проводила на работу. Напоследок сказал, что всё решит, а от воспоминаний о вчерашнем я мелко задрожала.
-Я всё решу, девочка моя, — лёгкий поцелуй в губы. - Ничего не бойся. Я никому не дам тебя в обиду и никому не отдам, — поцелуй в лоб, а мне так одиноко, что вот, вот он уйдёт, но я отпускаю.
Чуть позже позвонила Альке, рассказав, что происходит. Конечно, подруга кричала так, что было слышно, наверное, за километр от дома. И я её прекрасно могла понять, но ничего не могла сказать в ответ.
Как бы то ни было они мои родители, но внутри такая боль, что они продали меня, свою родную дочь. Мать продала меня за деньги. Слёзы вновь потекли и я, не сдержавшись, всхлипну. Сжавшись в комок на кровати, пролежала так пока не услышала звонок телефона. На дисплее было имя матери. Вспомнила о дочери. А где она была вчера, когда я сбежала? Когда со мной могло случиться что-то плохое... Боже, если бы Миша, не знаю, что могло со мной произойти.
В любом случае я не собираюсь ей отвечать. Она предала меня, и мириться с этим я не собираюсь. Смахнув слёзы с лица, встала с кровати и пошла собираться. Решила сделать сюрприз Мише. К тому время почти вечернее, так что можно где-нибудь погулять, ну или покушать.
Через час я стояла в приёмной мужчины. На меня удивлённо установилась девушка.
-Вы к кому и по какому поводу?
-Я к Михаилу Константиновичу по личному вопросу, — кивнув, девушка связалась с Мишей.
-Михаил Константинович, к вам здесь девушка пришла. Сказала, что по личному вопросу.
-Кто?
-Скажите Аня, — подсказала секретарю.
-Госпожа Анна, — никто не называл меня госпожой. Хм, приятно, однако.
-Аня? - Удивлённо спросил Миша. - Пропусти, Женя и меня ни для кого нет ближайший час, — замолчал на секунду и продолжил, — а хотя ты можешь быть свободна на сегодня.
-Хорошо. Спасибо, Михаил Константинович, — а потом с улыбкой на лице пригласила вовнутрь.
Подойдя к двери, я замешкалась. Интересно он будет рад меня видеть? Всё-таки пришла без приглашения и наверняка у него было много дел. Но, может, всё-таки не будет ругать. Ух, сделал глубокий вздох, постучала и когда услышала громкое «Войдите» открыла дверь.
Миша сидел в своём кресле развалившись, затягиваясь едким дымом и смотрел на меня. А я не могла отвести взгляд. Он сейчас был настолько сексуальным в этой позе с сигаретой в губах, что ноги стали ватными и мне тяжело было сделать и шаг. А между нами, метров пять и их надо как преодолеть.
-Иди ко мне, — приказывает Миша, всё так же развалившись в кресле, затягиваясь едким дымом.
Его голос властный, но я знаю, что именно мне принадлежит его нежность, которая проскальзывает, только когда мы одни, потому что я — его единственная слабость. Он не позволяет ослушаться, и я не смею возразить, поэтому делаю первый шаг к нему. Потом ещё и ещё.
Подойдя к нему вплотную, так что наши колени почти касаются друг друга, смотрю в потемневшие радужки глаз.
Миша выпускает изо рта клубы дыма, и вместе с этим рывком хватает за запястье и притягивает к себе. Дым обдаёт моё лицо, но я не морщусь, не отодвигаюсь и не брезгую, потому что люблю. Дым пахнет моим мужчиной, и он окутывает меня в своеобразный кокон. В этот момент Миша выглядит настолько сексуально, что мне хочется наброситься на него как дикая львица и съесть его целиком. Мужчина будит во мне зверский аппетит. Мне нравится целовать его, хоть и чувствую запах некогда мерзкого вещества. Но с некоторых пор полюбила его.
Я падаю на его колени, нависая сверху, упираюсь в мускулистую и сильную грудь по-мужски настоящую, а не как у всех тех хлюпиков в моём возрасте, ладошками. Верхние две пуговки белой рубашки, что сегодня надевала я сама и застёгивала расстёгнуты и видны татуировки. Я схожу с ума по этому мужчине. Прикасаюсь к ним, обведя тёмные чернила. Я люблю каждую завитушку, крылья ангела над ключицей. Я люблю его всего.
Пальцы рук мужчины ложатся на поясницу, сжимая в тисках кожу, но я почти не чувствую боли. Она тонет в наслаждении, словно перед прыжком в бездну.