— А это кость?
— Ты и правда профан, — грустно заметил Альфонс, словно недоумевая, с какой стати Анжельбер допустил этого невежду в их компанию.
— Это кость, — подтвердил старик. — Череп зверя прорастает наружу. Такое только у плотнорогих бывает.
— Представь, если бы наши черепа прорастали наружу, — сказал Робер мечтательно.
— Вместе с мыслями? — спросил Освальд, чуть улыбнувшись.
— Тебе это не грозит.
— Полицейским было бы кстати, — вставил Адамберг. — Хоть и небезопасно — все бы видели, что у тебя на уме.
— Во-во.
Анжельбер воспользовался задумчивой паузой, чтобы вновь наполнить бокалы.
— А в чем ты, собственно, разбираешься? Не считая полицейских? — спросил Освальд.
— Отстань от него, — приказал Робер. — В чем хочет, в том и разбирается. Он же у тебя не спрашивает, в чем ты разбираешься.
— В женщинах, — сказал Освальд.
— Он тоже, представь себе. Иначе бы от него не ушла жена.
— Во-во.
— Разбираться в женщинах — это не то же самое, что разбираться в любви. Особенно когда это касается женщин.
Анжельбер встрепенулся, словно отгоняя ненужные воспоминания.
— Объясни ему, — кивнув Илеру, он постучал пальцем по снимку растерзанного оленя.
— Самец скидывает рога каждый год.
— Зачем?
— Они ему мешают. Он носит рога, чтобы сражаться за самок. Когда драчка окончена, рога падают.
— Жаль, — сказал Адамберг. — Они красивые.
— Красота усложняет жизнь, — сказал Анжельбер. — Пойми, рога тяжелые и путаются в ветвях. После боя они сами сваливаются.
— Так люди складывают оружие. Если тебе на примере понятнее. Бабу получил, можно заключать перемирие.
— Женщины — сложная штука, — сказал Робер, в своем репертуаре.
— Но красивая.
— Вот и я про то, — вздохнул старик. — Чем они красивее, тем с ними сложнее. Их не поймешь.
— Нет, — сказал Адамберг.
— Поди знай.
Четверо мужчин разом, не сговариваясь, глотнули вина.
— Рога отпадают, это называется сброс, — продолжал Илер. — Их собирают в лесу, как грибы. А рога убитого оленя срезают. Они живые. Дошло?
— А убийце плевать на живые рога, — сказал Адамберг, возвращаясь к снимку распоротого оленя. — Его интересует только смерть. Или сердце.
— Во-во.
IX
Адамберг попытался прогнать оленя, занимавшего все его мысли. Ему не хотелось заходить в гостиничный номер с полной крови головой. Он постоял за дверью, чтобы прочистить себе мозги и прояснить мысли, насильно вогнав в них облака, шарики и голубые небеса. Потому что в комнате спал девятимесячный ребенок. А кто их знает, этих детей. Может, они способны проникнуть внутрь головы, услышать ворчливые мысли, уловить запах тревожного пота и, не дай бог, увидеть растерзанного оленя в раздумьях отца.
Адамберг бесшумно толкнул дверь. Он солгал почтенным нормандцам. Сопровождал — да, из вежливости — да, но лишь для того, чтобы посидеть с ребенком, пока Камилла будет играть на альте. Их последний разрыв — пятый или седьмой, он уже им счет потерял, привел к неожиданной катастрофе: Камилла безнадежно превратилась в его подругу. Рассеянная, улыбчивая, сердечная, родная — но подруга, во всем отчаянно трагическом смысле этого слова. Это ее новое качество сбивало с толку Адамберга, он пытался обнаружить трещину и вытащить наружу чувство, бьющееся под маской непринужденности, как краб под камнем. Но Камилла, судя по всему, и впрямь ушла на дно, забыв былые ссоры. «А, — сказал он себе, поприветствовав ее вежливым поцелуем, — пытаться вовлечь усталую подругу в новое любовное приключение — задача, увы, непосильная». Поэтому, недоумевая, но покорившись судьбе, он сосредоточился на своей новой роли отца. Будучи новичком в этой области, Адамберг честно пытался втолковать себе, что данный младенец приходится ему сыном. Ему казалось, что это стоило бы ему таких же усилий, найди он мальчика под забором.
— Он не спит, — сказала Камилла, надевая черный концертный пиджак.
— Мы почитаем сказку. Книжку я принес.
Адамберг вытащил из сумки здоровенный том. Его четвертая сестра явно считала своим долгом повышать культурный уровень брата и усложнять ему жизнь. Она подсунула ему четырехсотстраничный труд о пиренейской архитектуре, которая была ему до лампочки, велев изучить его и высказать свое мнение. А если уж кого Адамберг и слушался, так это своих сестер.
— «Строительство в Беарне, — прочел он. — Традиционные строительные технологии XII–XIX вв.».
Камилла улыбнулась, пожав плечами с легкостью верного друга. Главное, чтобы ребенок заснул, — в этом она полностью полагалась на Адамберга, а до его странностей ей не было дела. Ее мысли сосредоточены были на вечернем концерте — этим чудом она наверняка обязана Йоланде, выпросившей его у Могучих.