— Давай я покажу тебе балкон — вид потрясающий, — предлагаю я, лишь бы хоть как-нибудь увести его от Райли.
Деймен качает головой.
— Потом.
Он похлопывает ладонью по дивану, приглашая меня сесть рядом. Райли радостно подпрыгивает.
Я смотрю на Деймена. Вот он сидит и ничегошеньки не подозревает, а на самом деле внезапное покалывание в ушах, зачесавшееся колено, холодок на шее — все это проделки моей покойной сестрички.
— Э-э… Я забыла в ванной бутылку с водой.
Я многозначительно смотрю на Райли и делаю шаг в сторону ванной. Надеюсь, у сестрицы хватит ума пойти за мной, иначе ей же будет хуже.
Деймен вскакивает.
— Я принесу!
И ловко проскальзывает между диваном и столом, совершенно явно двигаясь так, чтобы не задеть болтающиеся ноги Райли.
Райли изумленно таращится на меня, а я, разинув рот, смотрю на нее. В следующий миг Райли исчезает.
— Готово!
Деймен бросает мне бутылку и спокойно идет к дивану — через то пространство, которое только что старательно огибал. Поймав мой оторопелый взгляд, он улыбается.
— Что такое?
Я мотаю головой и сосредоточенно смотрю в экран телевизора. Наверное, просто совпадение. Не мог же он ее видеть?
— Может, все-таки объяснишь, как ты это делаешь?
Мы сидим в саду в шезлонгах. Мы только что слопали чуть ли не целую пиццу, причем большая часть досталась мне. Деймен ест как топ-модель, а не как нормальный здоровый парень. Чуть-чуть поклевал, повозил еду по тарелке, а больше прихлебывал свое странное питье из бутылки.
— Что я делаю? — спрашивает он, легко обнимая меня и пристраивая подбородок у меня на плече.
— Да все. Нет, серьезно! Ты не делаешь уроков, но всегда можешь ответить на любой вопрос. Ты берешь кисть, макаешь ее в краску и — оп-ля! — готов Пикассо, который лучше, чем у самого Пикассо. Может, тебе спорт не дается? Координация движений хромает? Признавайся!
Деймен вздыхает.
— Ну, в бейсболе я не очень, — сообщает он, прижав губы к моему уху. — Зато в футбол играю на мировом уровне, и в серфинге мастер, хоть и нескромно так говорить о себе.
— Значит, с музыкой что-нибудь не то. Тебе медведь на ухо наступил?
— Дай мне гитару — сыграю. Могу на пианино, на скрипке, на саксофоне.
— Тогда в чем твое слабое место? Невозможно уметь все! Говори, что тебе не дается?
— Зачем тебе нужно это знать? — спрашивает он, притягивая меня к себе. — Зачем разрушать иллюзию совершенства?
— Потому что я по сравнению с тобой выгляжу убогой неумехой, и мне это не нравится! Нет, серьезно, я вообще-то человек средненький. Просто хочется знать, что и ты хоть чего-то не умеешь. Ну скажи, мне легче станет!
— Ты — не средненькая, — говорит Деймен, уткнувшись носом в мои волосы.
Как-то очень серьезно говорит.
Но я не сдаюсь. Мне нужно узнать о нем хоть что-нибудь, что сделало бы его похожим на человека.
— Хоть мелочь какую-нибудь, а? Ну, пожалуйста!
Можешь даже соврать, это будет ложь во благо — ради спасения моей самооценки.
Я хочу повернуться, взглянуть на него, но Деймен удерживает меня, целует краешек уха и шепчет:
— Ты правда хочешь знать?
Я киваю. Сердце дико колотится, кровь стучит в висках.
— Я не умею любить.
Я смотрю на костер и пытаюсь понять, о чем он. Я, конечно, хотела, чтобы Деймен ответил, но все-таки не настолько серьезно.
— М-м… А поточнее? — спрашиваю с нервным смешком и сама не знаю, хочу ли услышать ответ.
А вдруг это как-то связано с Триной? Я предпочла бы о ней не говорить.
Деймен прижимается ко мне и протяжно вздыхает. Он молчит так долго, что я уже думаю — не ответит.
В конце концов он говорит:
— У меня каждый раз все заканчивается… разочарованием. — Он пожимает плечами и больше ничего не объясняет.
Я высвобождаюсь из объятий и поворачиваюсь к Деймену лицом.
— Тебе же всего семнадцать!
Он опять пожимает плечами.
— Много ли разочарований могло быть в твоей жизни?
Вместо ответа он снова поворачивает меня к себе спиной и шепчет в самое ухо:
— Пойдем, поплаваем.
Еще одно свидетельство безупречного совершенства: у Деймена в багажнике хранятся плавки.
— Эй, мы, как-никак, в Калифорнии. Тут никогда не знаешь, когда они могут понадобиться, — улыбается он, стоя у бортика бассейна. — У меня в машине еще и гидрокостюм есть — принести?
— Не знаю, — отвечаю я, входя в бассейн с глубокой стороны, среди клубов пара. — Сам посмотри, понадобится или нет.
Он подходит к самому краю и делает вид, что пробует воду ногой.
— Нечего пробовать, сразу прыгай! — командую я.
— Можно, я нырну?
— Да пожалуйста, хоть «солдатиком», хоть «ласточкой»! — смеюсь я, глядя, как он описывает в воздухе идеально ровную дугу, после чего выныривает совсем рядом со мной.
— Водичка отличная! — объявляет Деймен.
Мокрые волосы облепили голову, влажная кожа блестит, на ресницах застыли капельки воды. Я уверена, что он вот-вот меня поцелует, но Деймен снова уходит под воду и плывет прочь.
Проглотив свою гордость, плыву за ним.
— Так-то лучше, — говорит он, прижимая меня к себе.
— Боишься на глубине? — усмехаюсь я, едва доставая ногами дно.
— Я имел в виду твой наряд. Почаще так одевайся!
Я оглядываю свое бледное тело в белом бикини и стараюсь не очень комплексовать рядом с его идеально вылепленной загорелой фигурой.
— Это значительно лучше, чем джинсы и свитера с капюшонами! — смеется Деймен.
Я сжимаю губы. Не знаю, что сказать.
— Но я понимаю — наверное, тебе иначе нельзя, правильно?
Я заглядываю ему в лицо. Эти слова прозвучали так, словно он вложил в них какой-то иной смысл. Как будто он знает, почему я так одеваюсь.
Деймен улыбается.
— Очевидно, такая одежда защищает тебя от гнева Стейши и Хонор. Они не очень благосклонны к соперницам.
Он поправляет прядку у меня за ухом, проводит ру кой по щеке…
— А разве мы соперницы? — спрашиваю я, вспомнив, как он флиртовал со Стейшей, как доставал для нее розы из воздуха, как мы с ней чуть не подрались сегодня в школе.
Вспоминаю угрозу, которую Стейша, несомненно, выполнит.
Деймен смотрит на меня долгим взглядом — таким долгим, что настроение уходит, и я отстраняюсь.
Он придвигается ближе.
— Эвер, не было никогда никакого соперничества.
Но я ныряю и быстро плыву к краю бассейна. Ухватившись за бортик, выбираюсь наружу. Если я хочу высказаться, надо спешить, а то, как только Деймен приближается ко мне, все слова вылетают из головы.
— Откуда я знаю, что было и чего не было, если тебя постоянно бросает из крайности в крайность? — Руки у меня трясутся, голос дрожит. Мне бы остановиться, вернуть чудесный романтический вечер, который так хорошо складывался. Но я должна это сказать, и будь что будет. — То ты смотришь на меня так… по-особенному, а потом, не успею я оглянуться, — ты уже выписываешь круги вокруг Стейши.
Сжав губы, жду его ответа. Деймен вылезает из бассейна и подходит ко мне — весь блестящий от воды и потрясающе красивый. Мне становится трудно дышать.
— Эвер, я… — Он опускает взгляд и, вздохнув, делает шаг ко мне. — Я не хотел причинить тебе боль. Никогда. Правда..
Он обнимает меня и старается заглянуть в лицо. Я сдаюсь и поворачиваюсь к нему.
— Ни единого раза я не хотел сделать тебе больно. Прости, если тебе показалось, что я играю твоими чувствами. Я ведь сказал: я не силен в этой области.
Он улыбается, запускает пальцы в мои мокрые волосы и вытаскивает из них красный тюльпан.
Я смотрю на Деймена: сильные плечи, мускулистая грудь, рельефные мышцы и голые руки. Ни рукавов, ни карманов — просто негде что-нибудь спрятать. Только великолепное полуобнаженное тело, мокрые насквозь плавки, с которых капает вода, и дурацкий красный тюльпан в руке.