— Ах, какая я глупенькая! Ты, конечно, имела в виду меня и Деймена?
Она смеется, неторопливо осматривает мой костюм и снова встречается со мной взглядом. Я молчу, и тогда она кивает.
— Мы с ним познакомились в Нью-Мехико.
Вот только в тот самый миг, когда она произносит «Нью-Мехико», Деймен говорит: «В Новом Орлеане». Трина смеется, но смех не отражается в глазах.
— Скажем просто — мы с ним давно знакомы.
Она кивает и, протянув руку, трогает мой рукав. Ее пальцы проходятся по краю, обшитому бисером, и соскальзывают на мое запястье.
— Прелестное платье, — говорит она, крепко стиснув мою руку. — Ты сама его сшила?
Я выдергиваю руку — не потому, что она явно надо мной насмехается, а из-за ледяного холода, который идет от ее пальцев. Холодные острые ногти царапают кожу, и у меня мороз растекается по телу.
— Правда, она потрясающая? — спрашивает Хейвен, глядя на Трину с восторгом, который обычно она приберегает для вампиров, готических рок-музыкантов и Деймена.
Эванджелина, стоя рядом, корчит гримаску и смотрит на часы.
— Нам пора, иначе в «Ноктюрн» до полуночи не успеем, — говорит она.
— Присоединяйтесь к нам, — улыбается Трина. — Как раз поместитесь в машине.
Я оглядываюсь на Хейвен и ясно слышу ее мысли: «Скажи „нет“, скажи „нет“, ну, пожалуйста!»
Трина смотрит на Деймена, на меня и произносит нараспев:
— Шофер ждет.
Я оборачиваюсь к Деймену, и у меня сжимается сердце — он явно не знает, на что решиться. Кашлянув, заставляю себя ответить:
— Поезжайте, если хотите. А я должна остаться. Не могу же я бросить гостей.
И я смеюсь, легко и беззаботно, а на самом деле задыхаюсь от боли.
Трина глядит на нас, приподняв брови, с надменным лицом, и почти не выдает своего изумления, когда Деймен, покачав головой, берет меня за руку. Меня, а не ее.
— Приятно было познакомиться, Эвер, — говорит мне Трина, усаживаясь в лимузин. — Впрочем, не сомневаюсь, мы еще встретимся.
Я провожаю машину взглядом, потом оборачиваюсь к Деймену.
— Кого еще мне ждать? Стейшу, Хонор и Крейга?
Тут же мне становится стыдно. Что же я за убогое, ревнивое создание? Можно подумать, я раньше не знала, что Деймен меняет партнеров как перчатки. Чему я удивляюсь?
Просто сегодня настала моя очередь. Только и всего.
— Эвер… — Он проводит большим пальцем по моей щеке.
Я делаю движение — высвободиться, потому что не желаю слушать его оправданий, и тут он шепчет, глядя мне в глаза:
— Кажется, мне тоже нужно уйти.
Я смотрю на него и умом понимаю правду, которую не хочет принимать сердце. Ясно же, что он не договорил: «…мне нужно уйти и догнать ее».
— Отлично. Спасибо, что зашел, — произношу я тоном, каким могла бы говорить не потенциальная подружка, а какая-нибудь официантка после долгого трудового дня.
А Деймен только улыбается и, выдернув у меня из прически перо, щекочет мне этим пером шею, потом легонько стукает по носу и говорит:
— Возьму на память?
Я даже не успеваю ответить — он уже в машине, и машина мчится прочь.
Я оседаю на ступеньку лестницы и хватаюсь за голову, сбив на сторону парик. Больше всего на свете мне хочется исчезнуть, вернуться в прошлое и все начать сначала. Зря я позволила ему меня поцеловать. Вообще не надо было пускать его в дом…
— А, вот ты где! — Сабина тянет меня за руку, заставляя встать. — Я тебя повсюду ищу. Ава согласилась задержаться специально для того, чтобы тебе погадать.
— Не надо мне гадать, — отвечаю я.
Не хочется обижать Сабину, но и общаться с дамой-экстрасенсом тоже не хочется. Я хочу только одного: забиться в комнату, сорвать с головы дурацкий парик и заснуть долгим-долгим сном без сновидений.
А Сабина основательно приложилась к пуншу и сейчас не вполне трезва, так что никакие возражения до нее не доходят. Она тянет меня в кабинет, где нас ждет Ава.
— Привет, Эвер! — улыбается Ава.
Я падаю на сиденье и стискиваю край стола. Дождаться бы, пока пьяная энергия Сабины пойдет на убыль…
Ава все улыбается.
— Можешь не торопиться, спешить некуда.
Я смотрю на разложенные на столе карты Таро.
— Гм, ничего личного, но я не хочу, чтобы мне гадали, — произношу я, глядя ей в глаза, и сразу отвожу взгляд.
— Что ж, тогда я не буду гадать. — Ава пожимает плечами, собирает карты и начинает их тасовать. — Может быть, мы просто раскинем карты для проформы, чтобы не огорчать твою тетю? Что скажешь? Она беспокоится о тебе. Сомневается, правильно ли ведет себя по отношению к тебе, не зря ли предоставляет слишком большую свободу. Что ты об этом думаешь?