— Правда, что ли? — Я широко раскрыла глаза и подумала: «Неплохо устроилась».
Райли только мотнула головой и поманила меня к себе.
— Иди сюда, посмотри, шикарный вид!
И я пошла. Встала с кровати, утерла глаза рукавом, шагнула мимо младшей сестрички на выложенный плитками пол балкона — и застыла, пытаясь осмыслить открывшийся мне пейзаж.
— Это что, шутка такая?
Вид с балкона в точности повторял картину в золоченой раме, изображающую рай — ту, что Райли показывала мне в больнице. Я повернулась к сестре, но она уже исчезла.
Глава 4
Райли помогла мне вернуть воспоминания. Она без конца рассказывала какие-то истории о нашем детстве, вспоминала прошлую жизнь и наших прежних друзей, и постепенно все проступало у меня в памяти. А еще она помогла мне понять вкус жизни в Южной Калифорнии. Она так самозабвенно восторгалась моей шикарной комнатой, блестящим красным автомобилем с откидным верхом, великолепными пляжами и новой школой, что я поневоле начала понимать — пусть это не та жизнь, какой мне хотелось бы, все же и у нее есть свои достоинства.
И хотя мы по-прежнему ссоримся с сестрой и, как раньше, действуем друг другу на нервы, на самом деле я живу только встречами с ней. Когда она приходит, я чувствую, что потеряла одним человеком меньше. Время, что мы проводим вместе — лучшее за весь день.
Беда в том, что она это отлично знает. И стоит мне заговорить на запретные темы, вроде: «Когда я увижу маму, папу и Лютика?» или «Куда ты уходишь отсюда?» — она наказывает меня тем, что какое-то время не приходит.
Есть вещи, о которых она наотрез отказывается говорить. Меня это жутко бесит, но я понимаю, что давить нельзя. Я ведь тоже не рассказываю ей о появлении у меня необычных способностей, о том, что читаю мысли и вижу ауры, и как сильно это меня изменило — даже мою манеру одеваться.
— Если будешь ходить в таком виде, никогда не найдешь себе бойфренда, — говорит Райли, развалившись на кровати и наблюдая мой утренний ритуал.
Я спешно собираюсь в школу, в слабой надежде не опоздать — по крайней мере, не слишком.
— Что делать, не все же могут просто закрыть глаза, и, пожалуйста, вот вам прекрасный новый гардероб, — огрызаюсь я, засовывая ноги в разношенные кеды и завязывая обтрепанные шнурки.
— Я тебя умоляю! Возьмешь у Сабины кредитную карточку, гуляй — не хочу! И что за капюшон? Ты вступила в банду?
— У меня времени нет на все эти глупости. — Я хватаю книги, плейер и рюкзак и бросаюсь к двери. — Идешь?
Терпение у меня на пределе, а сестра, поджав губы, раздумывает над ответом.
— Ладно, — решает она наконец. — Только если ты откинешь в машине верх! Обожаю, когда ветер треплет волосы!
— Договорились. — Я направляюсь к лестнице. — Смотри только, скройся, когда приедем к Майлзу. Видеть не могу, как ты без спросу плюхаешься к нему на колени!
* * *Когда мы с Майлзом подъезжаем к школе, Хейвен уже ждет нас у ворот, а сама обшаривает взглядом двор.
— Через пять минут звонок, а Деймена не видать! Вдруг он ушел? — Хейвен тревожно смотрит на нас широко раскрытыми желтыми глазами.
— Какое «ушел»? Он же только что поступил!
Я подхожу к своему шкафчику. Хейвен бежит за мной, подпрыгивая на толстых резиновых подошвах.
— Ну, может, мы недостойны? Слишком уж он хорош, таких просто не бывает!
— Вернется, никуда не денется. Должен же он отдать Эвер «Грозовой перевал», она одолжила ему свой экземпляр, — говорит Майлз, прежде чем я успеваю его остановить.
Я качаю головой и принимаюсь отпирать кодовый замок, всей кожей чувствуя тяжелый взгляд Хейвен.
Она упирает руку в бок и пристально смотрит на меня.
— Когда это случилось? Ты ведь знаешь, я его застолбила! И почему я не в курсе? Почему никто мне не рассказал? Ты говорила, что даже его не видела!
— Видела, еще как видела! — хохочет Майлз. — На нее прямо паралич напал, я хотел уже «скорую помощь» вызывать!
Я качаю головой, запираю шкафчик и иду дальше по коридору.
— Ну, ведь это правда! — пожимает плечами Майлз, шагая рядом со мной.
Хейвен прищуривает густо подведенные глаза.
— Так, давай, наконец, проясним, кто ты для меня — помеха или серьезная угроза?
Ревность окрашивает ее ауру в тусклый рвотно-зеленый цвет.
Я делаю глубокий вдох и думаю о том, что, не будь они моими друзьями, я бы им сейчас сказала, как все это глупо. С каких пор можно застолбить себе парня? И потом, я — со своими голосами в голове, чужими аурами и мешковатыми свитерами — вряд ли могу кому-нибудь понравиться. Но ничего этого я не говорю, а говорю вот что: