Меня считала ты за подлеца.
Почему не живешь ты, как люди,
Радость и горечь разделять меж собой?
Только тогда будет счастье,
И мы счастливы были бы с тобой.
Но ты этого не хотела,
Счастье ты видела в другом,
Недаром к Саше ты ходила,
Хотела жизнь связать с ним.
Во многом ты, Зоя, ошибалась:
Обо мне говорила, как могла,
Пришла пора, и мы расстались,
В твоих глазах осталась тьма.
Тебе подруги то решали
И говорили, что им взбредет,
Что от мужа твои дети
И он придет тебя возьмет.
Его ты если б не любила,
На это ты бы не пошла.
К тому же Валя дорогая
Тебе вот в этом помогла.
Во всем ты слушала людей,
И вместе все вы горевали,
Что я больной, что не жилец-
В покой меня вы собирали,
Своей душой сказать я не могу,
Сколько проживу на этом белом свете,
Только одно могу сказать,
Что жизнь моя в секрете.
Ты разве знала, что так произойдет,
Да и никто из нас этого не знает:
Ждет время-человек живет.
Поникшей головой
Встаю я ночью иль утром рано,
В моих глазах стоишь лишь ты,
И мне сказать ничего не скажешь,
И так пропали все мечты.
Гори, звезда моя, не падай,
Роняй холодные лучи.
Ведь за кладбищенской оградой
Молодое сердце стучит,
Не сказав мне ни слова,
Решила бросить ты меня
И оставила на горе
Любимых деток на меня.
Я помню, любимая, помню
Сияние твоих волос,
Нерадостно и не ласкаво
Мне покинуть тебя привелось.
Что завещала и то пропало,
Видно жить нам так суждено,
То что Настя вышла замуж.
За Бориса своего.
И не услышишь речи друга,
Так что ты лежишь мертва,
И лежишь под земным покровом,
И от меня все унесла.
И на невиданное творенье
Вздохнув, остановила их
Ты спишь, дитя-мое творение,
Не знаешь горестей моих.
Откроешь очи и, тоскуя,
К груди прильнешь моей,
Не встретишь завтра поцелуя
Несчастной матери своей.
Дадут покров тебе чужие
И скажут: "В смыслах ты чужой"
А ты споришь: "Где ж мои родные?"
И не найдешь семьи родной.
Мой ангел, будет грустной думой
Томиться меж других детей
И до конца с душой угрюмой
Взирать на ласки матерей.
Но и все же, тебя презирая,
Я смущенно откроюсь на век,
Если б не было ада и рая,
Их бы выдумал сам человек.
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив,
Мне смотря в лицо, от старости млеешь,
На плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я-они прошли, как тени,
Не коснувшись нового огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь целуешь вот меня.
Пусть твои полузакрыты очи,
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам любил тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Ах, луна, взлетаешь через раму,
Свет такой, хоть выколи глаза,
Ставил я на пиковую даму,
А выиграл бубнового туза.
О, мое счастье и все удачи,
Счастье людское землей любимо
Тот, кто хоть раз на земле заплачет,
Значит, удача промчалась мимо.
И песне внемля в тишине.
Любимая с другим любимым,
Быть может, вспомнит обо мне,
Как о друге неповторимом.
Не тебя я люблю, дорогая,
Ты лишь отзвук лишь только тень,
Мне в лице твоем снится другая,
У которой глаза да тень.
Пусть она и не выглядит крошкой,
Но она величавой походкой
Всколыхнула мне душу до дна.
Встаю, смотрю я на детишек,
Найти им добрую бы мать,
Но кто найдется на питерку?
Это трудно мне сказать.
Для себя найти легко,
Слов терять не надо,
А на семейку-то такую-
Подумать крепко надо.
Если был бы я здоровый,
Было легче мне бы жить,
А тут мне приходится подумать,
Как все это пережить?
Пойми, подруга дорогая,
Я страдаю день и ночь,
В заблуждении своей жизни
Прожить все это не в мочь.
Мать стара, а я еще болею,
Дети учатся и как бы им помочь-