Игорь начинал терять терпение, дивясь непонятливости сестры. Всё ведь так просто, так кристально понятно, а она строит из себя, не пойми кого.
— Он мне просто не нравился, понимаешь? Не нужен он мне был!
— Сего-то бабками и не понравился... удивительное депо.
Игорь покачал головой, на самом деле удивляясь, что такое вообще возможно.
— Он же втрескался в тебя, а ты ничего вокруг не видела, за Воротынцевым бегала.
Ну, мы с Пахомовым как-то в клубе пересеклись, а он напился и начал о тебе слюни пускать. И такая ты, и сякая, прямо неземная.
— И ты, значит, решил помочь товарищу? Воспользоваться ситуацией...
— Ну, я попытался, во всяком случае. — Дёрнул плечом, словно муху приставучую сгонял и посмотрел на сестру сквозь облако сизого дыма. — Не была бы идиоткой твердолобой, была бы сейчас в шоколаде. Да и я... ты знаешь, например, что если бы ты согласилась быть с ним, мне было бы гарантировано место в фирме его отца? А ты всё испортила!
— То есть место в фирме, да? — выдохнула, не в силах поверить, что он её, по сути, продал.
Игорь медленно кивнул, снова щелкая зажигалкой, подкуривая очередную сигарету.
— Сволочь! — выкрикнула, готовая отвесить ему пощёчину, но разве этим можно хоть что-то изменить?
Мама слушала их разговор, раз за разом машинально включая чайник, а тот парил, почти взрываясь, но никто этого не замечал. На её глазах стремительно рушилось всё, что так заботливо выстраивалось долгие годы. Не могла понять, когда она всё упустила, когда началось то, что привело к такому итогу? Почему раньше ничего не замечала? Или просто так было удобнее?
— Кто ж виноват, что ты у нас больно порядочная, — заметил Игорь, а Яна увидела, поняла, что для Игоря это и правда, большой недостаток. — Вся исстрадалась по своему Андрюше.
— Ты ведь жалкий, ты знаешь об этом? — спросила Яна, впрочем, не очень надеясь на ответ.
— ОЙ, да ладно тебе. . Чего я такого сделал? Ну, ляпнул о женитьбе его, потому что знал: ты его после этого на порог не пустишь, ты ж гордячка. И он, такой же. В итоге всё вышло, как надо.
— И ты так спокойно об этом говоришь...
— О чём вы вообще? — вскрикнула мама, отказываясь верить в то, что слышит.
— Мама, прекращай, сама же вся измучилась, что Янка в Андрюху втрескалась, только и разговоров об этом было. Сама ж переживала, что она рано замуж выскочит за голодранца и в бедности увязнет.
— Да, но...
— И ты решил всё кардинально? — уточнила Яна, всё ещё пытаясь понять, вникнуть, найти оправдание.
— Ну, я ткнул пальцем в небо, конечно, — хрипло засмеялся, не отводя взгляда, — но сработало, гляди ты. Даже не сразу поверил, что всё так просто оказалось.
Прямо сама судьба помогла, хоть я матери тогда и по пьянке позвонил, ляпнул о женитьбе.
— Сволочь, — повторила единственное слово, которое вертелось волчком в голове.
— Не ругайся, а то выпорю.
Игорь паясничал и издевался, а Яна вдруг ощутила такую гулкую пустоту внутри, что даже страшно. Скатиться бы вниз по стене, уткнуться лицом в колени и плакать, пока легче не станет, но даже этого позволить себе не могла.
В комнате повисло звенящее сотней невысказанных слов безмолвие, острое, как лезвие топора.
— Мама, помнишь, ты спрашивала, кто отец ребёнка? — спросила Яна, отворачиваясь к окну, за которым гудел переполненный энергией город, совсем не узнавая своего голоса.
Как такое можно забыть? Ведь чуть не поседела тогда, предполагая изнасилование или ещё что-то в таком же духе. Но сейчас их добрая мама, после слов Игоря, начинала многое понимать.
— Андрей, да? — задала встречный вопрос, а на душе — камень.
— Ага, он самый, — ответила Яна, так и не повернувшись. Просто не хотела сейчас никого видеть.
— Тоже мне, нашли новость, — сказал Игорь, а в голосе та же лёгкость. — Янка, этот мир слишком жесток. Ты вон чего добилась. А с ребёнком на шее, думаешь, нужна бы кому сильно была? Ну, и это же был несчастный случай, никто не виноват.
— Откуда ты знаешь? — спросила Яна, а голос, будто на сотни кусков раскололся.
— О ребенке, откуда знаешь?
— Яниночка, прости, это я сказала, но я ведь не хотела, он же твой брат... Мне нужно было с кем-то тогда поделиться, я от страха за тебя чуть не умерла.
Маму Яна поняла, хоть и считала её поступок почти предательством, но не могла на неё злиться. Пускай, ничего ведь уже не изменишь. Но оставался один-единственный вопрос, на который ответ хотела получить немедленно:
— А то, что я больше детей иметь не могу, тоже сказала?
Резко повернулась. растирая вмиг озябшие предплечья, ощущая мороз каждой клеткой кожи.