— Брат много плохого натворил, да?
Остапов криво улыбнулся, разводя руками.
— Достаточно для того, чтобы упечь его за решётку, но тюрьма никого ещё не исправила. Око за око. Он порушил нам, мы порушим ему. Всё честно.
— Про чёрную метку вы не шутили? — спросила, глядя Остапову прямо в глаза.
— Есть вещи, с которыми не шутят. Он пытался слить данные обо мне конкурентам, но так как нарыть у него ничего не получалось, он подделывал отчёты и продавал липу. За это одни очень серьёзные ребята оторвут ему яйца. Так что, наверное, лучше бы я его грохнул.
— А дом? Правда, забрали?
Остапов захохотал, запрокинув голову, а Яна снова уткнулась носом в стакан, размышляя о том, что сейчас не прочь была бы исчезнуть, чтобы о многом забыть.
— Твой придурок брат задолжал банку круглую сумму, потому у него забрали бы его и так, без моей помощи.
— И что теперь с ним будет?
— Те, кого он обманывал, за чей счёт красиво жил, уже, думаю, решают его судьбу.
Сама знаешь, в этой жизнь за всё нужно платить.
Яна кивнула, потому что понимала: Игорь давно уже шёл по наклонной и рано или поздно всё бы закончилось так, как оно закончилось. Она не хотела его смерти, ей не нужен был его хладный труп, но он уже слишком взрослый, чтобы самому нести ответственность за свои поступки.
Блуждая по острому краю всегда нужно быть готовому к тому, что в любой момент можно остаться без головы.
Тем временем Андрей мчался к дому Игоря, боясь, что не успеет. Не знал, до чего может дойти Остапов в своей злобе и жажде отмщения, а того, что Янина станет соучастницей или свидетельницей убийства допустить не мог. Хватит, она и так в этой жизни натерпелась, не хватало ещё больше хлебнуть.
Господи, если бы он только знал, что Остапов потащит туда Яну, когда затевал этот разговор в ресторане, если бы только понимал, чем закончится пересылка Остапову фотографий, на которых его жена резвится с Игорем... никогда бы это не сделал. Лучше бы просто набил Игорю морду и все дела, но решил, что шеф Янины тоже имеет право во всём этом поучаствовать.
Андрей ведь просил ни во что Янину не впутывать, но Остапов, по всей видимости, решил сделать по-своему Чёрт, чёрт! Широкая лента дороги петляла, и Андрею порой казалось, что он в сотый раз мчится по одному и тому же кругу, и конца этому нет и не края. А если Игоря сейчас убивают, а Яне приходится на это смотреть?
Будь она хоть трижды сильная, никогда с этим не справится.
Припарковал машину рядом с Остаповским автомобилем, отметив, что Иван Сергеевич явно подготовился к встрече с Игорем, а иначе как объяснить бронированный внедорожкик охраны около?
Сердце в груди колотилось о рёбра, причиняя почти физическую боль, и Андрей рванул к воротам, но они оказались заперты. Не беда: примерился, ухватился руками за верхний край и одним мощным движением перемахнул через забор.
Во дворе тихо и пустынно, и если бы не видел припаркованные у ворот автомобили, усомнился бы, что здесь вообще хоть что-то происходит.
Почти бегом пересёк двор, но вдруг дверь дома распахнулась, и Андрей увидел Игоря. Его внешний вид натолкнул на мысль, что досталось ему крепко: разбитое лицо, заляпанная кровью футболка... но, в общем и целом, почти невредим. И это, чёрт возьми, радовало, потому что, пока мчался сюда на предельной скорости, успел многое увидеть мысленным взором, и картинки были одна кровавее другой.
— О, Андрюха, — прохрипел Игорь, ощеривая разбитый рот, — сука ты. Надо было тебя грохнуть, одни проблемы от тебя.
Андрей сам не понял, что произошло, но сознание рассыпалось обрывками киноплёнки, да так, что уже не собрать. Дикий зверь внутри, тянувший когда-то за поводья в круг света, жаждущий крови. снова вырвался на свободу. Ярость затопила, и Андрей, не разбирая, что и зачем делает, кинулся на Игоря, впечатал кулак и без него уже кем-то разбитые губы, а вспышка боли обожгла, но не до неё сейчас. Перед глазами мелькали красные пятна, и Андрей избивал того, кто ещё имел наглость паясничать. Андрей, наверное, убил бы Игоря, если бы чьи-то руки — охранника, наверное, — не оттащили прочь. Прочь от того, кто уже однажды попытался испортить жизнь. И у него почти получилось.
— Псих, — выплюнул Игорь, — вы все психи. И Остапов ваш, все вы!
Голос срывался в бабью истерику, а кровь обильно сочилась из ран на лице, но он продолжал выкрикивать оскорбления, словно у сосуда дно вырвало, и на свободу вырвалась вся гниль, что копилась в этом человеке годами.
— Иди, давай, — сказал один из охранников, как две капли воды похожий на своего сослуживца.