Жена одного мужа, человек старой формации, мадам Виго постеснялась бы эротизировать свои первые блуждания по не понятному ей Парижу и уподоблять их первым занятиям любовью с новым возлюбленным: ещё непонятно, как это будет, непривычны движения, где нога, где рука, глаза не видят, а слушает рот, – всё впервые, и одно это держит в страшном и радостном напряжении.
Но со временем, встретив мсье Виго, полюбив его всей душой и доверившись ему каждым своим днём и каждой ночью, когда они, уже немолодой парой, некоторое время брали уроки танго, она как раз часто, путаясь в разучиваемых движениях радостной насмешливой милонги, вспоминала именно свои первые блуждания по незнакомому городу: базовый шаг, завиток, перенос и пауза, вторжение на территорию парт нёрши, ха-ха-ха, о, сколько их было, кручение и многочисленные перекрещивания едва ли не на каждом перекрёстке, прогулка поступательным шажком, цепочка шагов! И множество плутовских обманок и поддразниваний, когда партнёр в танце поманил даму, а сам пошёл в другую сторону! Как же это называлось?.. Amague! Но больше всего им с Антуаном нравилась карусель: шаги партнёра вокруг дамы, но иногда и наоборот. В это мгновение они всегда, когда никто не видел, изображали кинематографическую страсть: закусить нижнюю губу, сощурить глаза и быстро поцеловаться. Ох и смеялись же они…
На самом деле им нравилась самая первая и самая главная позиция в паре: просто объятие. Дальше можно было танцевать, а можно и нет.
Всякое бывало.
Теперь она, конечно, знала город – как и положено чете, отметившей золотую свадьбу. Давно уже прежде выносливые лёгкие ноги мадам Виго не могли стремительно, как яхту на хорошей скорости, нести её по руслам этих улиц. Несколько своих всё ещё посильных ей маршрутов по району она проходила торжественно, медленно: полиартрит требовал к себе уважительного отношения.
Но свои воображаемые прогулки она могла совершать в любое время, которого у неё после смерти мужа стало слишком много. И исправно совершала их, блаженствуя ли на солнышке в ближайшем к дому скверике или погрузившись в послеобеденную дрёму в обнимающем кресле в гостиной: при желании можно было шаг за шагом повторить любую прогулку с любимым Антуаном.
Чаще всего для воспоминаний она выбирала их традиционные длинные летние выходные в Этрета: поздний приезд в пятницу, станция, свет луны делает железнодорожные пути, станционные навесы и углы домика с кустами и клумбами вокруг словно бы процарапанными до серебра в ночной темноте. Глубокая душистая тишина, светящиеся в дальних полях окошки, перистые ночные облака аккуратно расчёсаны чёрными гребнями редких лесополос, – петляющий коридор, по которому к морю движется их автобус. Маленькая гостиница, узкая, как колыбель для любовников, кровать, медленная неторопливая любовь, провал в сон друг в друге.
Утро начиналось с побудки истеричными чайками, сияние воздуха и сияние моря вторгались в комнатку, как йодистый вдох в лёгкие: впереди ждал целый день. И вот его по шажочку она и могла пройти: ступни помнили легко пружинящую бегущую над морем тропинку, глаза щурились от огромного светового пространства воды и неба, и помнили гальку на пляже – круглые, на закатном солнце светящиеся белые прозрачные виноградины. Глаза смыкались от вина и неги, хорошо было лежать затылком на бедре мужа или чувствовать его тяжёлую голову на своём: ночью она была берегом, а он её неустанным морем, под утро морем становилась она, а он покрывающим её небом.
Жизнь жила в её памяти, текла в венах, стучала в висках, мелькала под веками, словно окошки бесконечной ночной электрички с фрагментами воспоминаний, тёплая живая жизнь, непреходящая и вечная до самой смерти.
Глава 4
Если заводилась у молодого человека лишняя монетка, он всегда знал, где её с толком потратить, и отправлялся в огромный, грохочущий актуальными музыками магазин модной одежды «XXI». Здесь находилось всё и для всех, достаточно лишь хорошенько покопаться в богатствах трёхэтажного храма консьюмеризма, безропотно отстоять в длиннющих очередях в примерочные кабинки, и без обновок отсюда не выбирался никто. Всегда заполненный покупателями, это давно был центр моды, где одежда самым простодушным и прямым образом воплощала главные тренды сезона и при острой своей модности стоила весьма умеренных денег. Дизайнерские озарения с подиумов мировых недель моды здесь ловко редактировались так, что идею по-прежнему удавалось узнать, при этом трудозатрат сильно меньше, а значит, и цены ниже.