«Вот, — сказал себе Захар Михалыч, вспомнив просьбу бабки Таисии, — за могилой Марии Авдеевны я и буду ухаживать, раз у нее никого не осталось...»
— Такие дела, — вздохнул Веремеев, натягивая кепку. — Пойдем, что ли?
— Ты иди, — отозвался Антипов, — а я побуду. — Он не хотел признаваться, почему остается на кладбище.
Когда Веремеев ушел, он повыдергал многолетнюю траву, поправил крест, чтобы не совсем криво стоял, протер носовым платком дощечку с надписью — буквы стали чуть заметнее, но все-таки Антипов реишил, что закажет хромированную дощечку, как у родителей. «Не забыть бы сказать Анатолию, пусть сделает».
Приведя могилу в мало-мальски божеский вид, он присел на скамеечку отдохнуть и подумать в одиночестве.
Тихо было на кладбище, спокойно. Где-то рядом, кустах, переговаривались птицы: «фить-фить-фить», — торопливо и без умолку трещала одна; «фьють, фьють», — отвечала ей другая из бузины.
«Покой-то какой», — подумал Антипов с наслаждением, какого никогда прежде, кроме как на работе, не испытывал.
И тут раздался громкий и резкий свист.
— Ура!..
— В атаку!..
На дорожку выскочила ватага мальчишек. Было их пять или шесть, и все размахивали «саблями». На мгновение Антипов растерялся даже от этого неожиданного, шумного нашествия, хотел было поругаться на ребят: мол, не двор здесь все-таки, а кладбище. Но, глядя на возбужденные и беззаботные их лица, горящие в азарте глаза, понял, что ругаться не надо. Пусть играют! Так должно быть, потому что жизнь всегда соседствует со смертью, а горе — с радостью.
— Дяденька, — подбегая к нему, спросил мальчишка, одетый в старенькую матросскую курточку, — вы не видели, ребята не пробегали?
— Пробегали, как же! — слукавил Антипов, незаметно для себя включаясь в игру. — Много, человек десять...
— Не-ет, — разочарованно сказал мальчишка в матросской курточке, — их семь.
— Постой, постой... — Антипов сделал вид, что думает. — Точно, семь, — сказал он. — Нет, все-таки шесть!
— Ага! — вскричал мальчишка обрадованно. — Одного в засаде оставили, чтобы шпионить за нами. Куда они побежали?
— Туда! — Захар Михалыч, не раздумывая, показал рукой в глухой конец кладбища.
— Петька, ты давай окружай слева, — командовал мальчишка уверенно, — а ты, Игорь, заходи справа! Остальные за мной, ура-а!
И ребята бросились врассыпную.
Едва они скрылись за поворотом, как появились другие, тоже с «саблями» — «противники». Они сгрудились на аллее и растерянно озирались по сторонам.
— Кого ищете? — спросил Антипов.
— Да тут... Мы просто так, дяденька...
— Ваши «просто так» сейчас проскакали мимо.
— Куда?!
— Туда! — Он махнул рукой в сторону главных ворот.
Умчались и эти мальчишки. Антипов посидел еще, чему-то незаметно для себя улыбаясь, выкурил папиросу, затем встал и, поклонившись могиле, направился к выходу, и было ему приятно от сознания исполненного долга...
А дома его ждал большой сюрприз — письмо от Татьяны.
Заранее настроенный на плохое, Захар Михалыч не спеша распечатал конверт, не обратив даже внимания, что адрес был указан уральский.
— «Здравствуйте, дорогие мои Галина Ивановна, Клавочка и Наташенька! Извините, пожалуйста, за долгое молчание: все никак не могла собраться с духом и не знала, что писать вам. Да и сейчас хорошо не знаю, в голове какой-то хаос, а по ночам снятся кошмары. Дело в том, что я была тяжело ранена и не надеялась, что останусь жива. Врачи тоже не рассчитывали на это, а я вот выжила, но не знаю — радоваться этому или нет... Наверное, я должна радоваться, а у меня не получается. Лежал у нас в госпитале один замечательный человек, он помог мне встать на ноги, а теперь выписался...»
— Так я и знал, — прерывая чтение, сказал Захар Михалыч.
Клава всхлипнула.
— Ну, ну! Главное, что живая. А где Наташка?
— Они гуляют с Анной Тихоновной...
— И ладно, пусть себе гуляют, — одобрил Антипов и продолжал читать: — «Знаете, Галина Ивановна, я очень долго думала, прежде чем принять какое-нибудь решение. Вы тоже мать и поймете меня, как это трудно. В общем, пока воздержусь приезжать к вам...» — Нахмурившись, Захар Михалыч перечитал последнюю фразу: — «В общем, пока воздержусь приезжать к вам...»
— Как это? — не поняла Клава, испуганно глядя на отца. — А Наташка, а мы?..
— Да погоди ты! — А сам думал встревоженно: «Неужели пришлет за внучкой того человека?..»