Татьяна положила на стол документы и присела тоже на ящик. Старинный письменный стол, украшенный инкрустацией, казался нелепым здесь.
— Так, — сказал майор. — Зачем же вы приехали в Старую Руссу, если у вас предписание на Урал? Не по назначению получается!
— Не знаю, как вам это объяснить, товарищ майор... Мне необходимо попасть в деревню Большие Горелики. Понимаете, очень, очень нужно!..
— Но здесь ясно сказано...
— Там живет человек, которого я должна повидать.
— Допустим...
— Вы неправильно поняли. — Татьяна вспыхнула, зарделась. — Он пожилой, семейный человек...
— И что же? — Майор нетерпеливо постукивал пальцем по столешнице.
— Мы вместе лежали в госпитале. Это такой человек, товарищ майор, такой человек!..
— Мы установили, что он прекрасный человек, но я-то, я чем могу вам помочь? Понимаете... — Он заглянул в документы. — Понимаете, Татьяна Васильевна, последний раз машина в те края ходила дня три назад. Туда, собственно, нет дороги... — Звякнул тихонько полевой телефон. Майор взял трубку. — Майор Матвеев слушает!
— Ваш однофамилец! — воскликнула невольно Татьяна.
— Кто?
— К кому я еду.
— Это я не тебе! — сказал майор в трубку. — Тут у меня фронтовичка сидит... Что, что?! Ну, капитан, ты прямо как Христос к обедне!.. Ей как раз нужно в ту сторону. Нечего, нечего!.. Давай подъезжай к комендатуре, захватишь... Ждем. — Он положил трубку, дал отбой и, снова внимательно оглядев Татьяну, проговорил: — Вам повезло, допустим. Машина идет в Белебелку.
— Вот спасибо, товарищ майор!
— Не мне, капитану Бурцеву.
А минут через пятнадцать — двадцать в помещение комендатуры вошел моложавый капитан в форме войск внутренней службы. Распахнув дверь, он крикнул весело с порога:
— Где тут подруга дней моих суровых?
Майор погрозил ему кулаком и глазами показал на Татьяну. Она взяла костыли, поднялась и сказала спокойно:
— Вероятно, это я.
— Извините, — виновато сказал капитан.
— Ничего.
— Ей в Большие Горелики. Километров десять не доезжая Белебелки, надо свернуть с большака.
— Боря разберется. — Капитан повернулся к Татьяне. — К вашим услугам. Если вы готовы...
Она взялась за вещевой мешок.
— Пардон! — Капитан вскинул мешок за плечо. — Мы двинулись, Михаил Герасимович.
Дорога, если можно называть дорогой сплошное месиво с едва заметными колеями, петляла в серых полях. Машину кидало из стороны в сторону. Больше буксовали, чем двигались. Пошел дождь. Стекла «оппеля» заливало грязью. Сделалось зябко, неуютно, и оттого было неспокойно, тяжело на душе. Татьяна опять засомневалась, что поступила правильно, решившись поехать к Ивану Матвеевичу. Может, думала она, все-таки лучше было бы к Антиповым?.. Ведь ей назначат пенсию по инвалидности — дали первую группу, Наташка получает за Михаила... А что ожидает ее здесь?.. Но выхода уже не было: назад не повернешь. И эта безысходность тревожила более всего. Как будто она нырнула, расслабилась и теперь оказалась во власти случая, течения, а преодолеть его нет сил.
Небо, как и поля вокруг, было серое, тяжелое, оно низко провисло над разбухшей землей.
Слева от дороги медленно проползли, словно двигались сами, холодные и мертвые остовы двух танков. Кажется, немецкие.
— Здесь были сильные бои, — сказал капитан Бурцев, провожая танки взглядом. — Это остатки от дивизии «Мертвая голова».
— Да? — отрешенно, безразлично спросила Татьяна.
— А подальше в глубинке был партизанский край.
— Почему называют солнечная Белебелка? — поинтересовалась Татьяна, вспомнив шофера, который подбросил ее в комендатуру.
— Край света, глушь немыслимая. Вот и прозвали в шутку.
— Вы по делам туда?
— Увы.
Она поняла, что задала глупый вопрос — ведь на капитане форма НКВД.
— Простите.
— Пустяки. А работы у нас, к сожалению, хватает. Сволочи разной повылезало из нор во время войны.
По кузову громко стучал дождь. Татьяна ясно-ясно представила, что делается снаружи: грязь, наверное, выше колен, холод, а в просторном «оппелевском» салоне было тепло, уютно. Клонило в сон.
— Кто же этот ваш знакомый, к которому вы едете? — спросил Бурцев.
— Иван Матвеевич Матвеев.
— Знаю такого! Он, если не ошибаюсь, тоже недавно из госпиталя выписался?
— Мы вместе лежали. А вы что же, всех тут знаете?
— Не всех, но многих. Служба обязывает! Стой, Боря, — сказал он шоферу. — По-моему, эта развилка. Сейчас проверим. — Бурцев достал из полевой сумки карту, поводил по ней пальцем. — Точно, здесь. Пойду взгляну, что за дорога.