Выбрать главу

Антипов поднялся.

— Меня, — сказал, — уговаривать нечего. Я все равно выступил бы на парткоме. Вот только...

— Что же вас смущает?

— Говорить мне трудно, ведь я-то был в эвакуации...

— Э-э, Захар Михайлович, так дело не пойдет! — Сивов шутливо погрозил ему пальцем. — Прежде всего, вы были не в эвакуации, а выполняли важнейшее задание партии, Родины. Вы принимали участие в обеспечении фронта всем необходимым и можете считать, что это была командировка! И потом... Там, в тылу, люди тоже не хлебали жирные щи из большой миски.

— Так-то оно так, — сомневался Антипов. — А все же тыл — не блокадный Ленинград.

Сивов подсел к нему.

— Как бы поточнее выразиться?.. В сознании некоторых наметилась не совсем правильная точка зрения. Кое-кто считает, что воевавшие и воюющие на фронте, пережившие блокаду — герои, а остальные между прочим...

— И почему это неправильная точка зрения?

— На проверку выходит, что не все показали себя подлинными патриотами и здесь!

— Это недоразумение, — сказал Антипов убежденно.

— Исключение из правил? — Сивов усмехнулся.

— Да.

— Согласен. Но и в глубоком тылу люди не сидели сложа руки в ожидании, когда им на блюдечке принесут победу. Без тыла не может быть фронта. И куда же, если уж мы с вами заговорили об этом, отнесем миллионы советских людей, не по своей воле оказавшихся на временно оккупированной территории? В какой список?.. А массовый героизм жителей Сталинграда, Севастополя, Одессы, Харькова!.. Тысяч городов и сел нашей страны. Слов нет, героизм и мужество ленинградцев навечно будут вписаны в историю... Но нам, пережившим блокаду, нельзя, не позволительно кичиться этим. Гордиться можно, не забывая о том, что наша Родина, наш народ превыше всего и понятие это гораздо шире и глубже, чем моя родина, мои земляки...

— Простите за нескромность, — сказал Антипов. — Вы в блокаду находились в Ленинграде? — Он далеко не со всем, что было сказано Сивовым, соглашался, и потому задал этот вопрос. «Был» или «не был» здесь Сивов — от этого, возможно, зависело главное. Если не все.

— Допустим, не был, — улыбаясь, ответил Сивов. — Это меняет дело?..

— Мне надо подумать.

— Отвечаю: был. — Он вздохнул и отвернулся к окну. Сказал тихо, как бы только для себя: — У меня сынишка восьми лет умер от голода, не успел отправить в тыл...

Сивов мог бы, но не хотел или не считал нужным рассказать, как это случилось. Сын его спал вместе с матерью, чтобы теплее было. Она проснулась утром, а он холодный уже. Спала с мертвым... Закричала: «Андрей, Андрей, скорее врача!..» Сивов на руках — именно на руках, не на саночках — отнес тело сына на кладбище, а жена пойти не смогла. Нашел кусок от сломанной чугунной скамейки и ею выдолбил могилу.

Он вернулся к столу, сел и, точно откинув тяжелые воспоминания, проговорил спокойно:

— Заседание парткома, видимо, мы соберем десятого. И просьба к вам, Захар Михайлович: пока не рассказывайте никому о нашем разговоре, чтобы не будоражить народ. Если вопросов ко мне нет... — Он поднял голову.

— Все ясно.

— Тогда до встречи, Захар Михайлович. И не забудьте, что выступаете на парткоме.

— Не забуду, — сказал Антипов. — А насчет того, что вы мне говорили тут... Я все-таки подумаю, Андрей Павлович.

— Подумайте, подумайте.

* * *

Не пришлось ему выступать. Не пришлось и присутствовать на заседании парткома. На другой день после беседы с парторгом, пришла телеграмма от Клавдии: «Срочно выезжай. Мама тяжелом состоянии».

Не сразу, нет, дошел до сознания смысл короткого телеграфного сообщения. Антипов прочитал раз, другой, не понимая, что бы это могло означать, покуда не обратил внимания на приписку: «Факт тяжелой болезни гр‑ки Антиповой Г. И. удостоверяется. Врач Сивоконь, гербовая печать».

«Значит, с матерью худо?.. — догадался он. — Что же такое случилось у них, не на работе ли?..»

Он метался по огромной пустой комнате — соседи по общежитию работали в дневную смену — из угла в угол, не выпуская из рук телеграфный бланк. Ехать!.. Немедленно ехать! Но как?.. Ведь не пойдешь, не купишь билет и не сядешь в поезд... И с работы еще надо отпроситься, а каждый человек на счету...

Что же делать? Запросить Клавдию, чтобы сообщила подробности?..