Как-то Елена Александровна пришла в палату раньше обычного обхода. Пощупала пульс, осмотрела повязки, проверила гипс, спросила, как Татьяна чувствует себя, и неожиданно объявила:
— Сегодня поедем гулять. На улицу, на воздух!
— Что? — встрепенулась Татьяна. Если она и думала когда-нибудь об этом, то в далеком-далеком будущем.
— Гулять, Татьяна Васильевна, поедем. Нам с вами, милая, необходим свежий воздух и движение. Новые впечатления тоже крайне необходимы. Это — жизнь!..
— Воздуха мне хватает и здесь, — возразила Татьяна. — И этих, впечатлений.
— Вам кажется, что хватает. Вот...
— Я не хочу на улицу.
— Как же можно не хотеть? — изумилась Елена Александровна. — Здесь такой прекрасный парк! Есть что посмотреть.
— Мне из окна видно.
— Что окно!.. Вот я, например, всю жизнь прожила на одном месте, в этом городе. Считала всегда, что достаточно знаю, достаточно вижу. И мне, как вы говорите, всего хватало... — Она задумалась на мгновение, вспоминая о чем-то. — Возможно, что и хватало. Возможно. А незадолго до войны мужа направили в командировку в Ленинград. У меня накопилось несколько отгулов за дежурства, и я поехала с ним. Между нами, поехала, чтобы не отпускать одного... Она улыбнулась. — Муж у меня, знаете, был неравнодушен к женщинам... И что же? Там, в Ленинграде, я впервые поняла, как многого мне не хватало! Дело не в достопримечательностях, у нас своих хоть отбавляй. Хотя, конечно, я побывала и в Эрмитаже, и в Русском музее, и в Казанском соборе. Но все это я, в общем-то, видела раньше в кино, на открытках... А не хватало мне простого общения с этим неповторимым городом, с его улицами, переулками... После войны обязательно снова поеду. А в тот раз нам удалось заехать еще и в Новгород, и там я ощутила нечто похожее, но совсем-совсем другое... Вернувшись домой, я как-то по-новому стала смотреть на свой город. Некоторые говорят, что наш город, между прочим, чуть ли не ровесник Новгорода...
— Я не поеду гулять, — сказала Татьяна.
— Ну, знаете ли! — сердито проворчала Елена Александровна. — Возможно, я тоже не хочу работать здесь, а работаю, потому что нужно, необходимо, наконец. И вам необходимо на воздух!
— Все равно. — Татьяна вздохнула устало, как бы давая понять, что разговор бесполезен.
— А я говорю — поедете!
— Насильно повезете? — Она усмехнулась нехорошо.
— Как-нибудь обойдемся без насилия. Вы, милая, пока находитесь в рядах Советской Армии, вас никто не увольнял, и я могу вам просто-напросто приказать. Вы — младший сержант, а я все-таки капитан медицинской службы. Кто там, давайте сюда коляску! — крикнула Елена Александровна, приоткрывая дверь.
— Зря вы это, — спокойно сказала Татьяна. — Вам не идет командовать. Да вы и не умеете.
— Но вы же убиваете себя! Вы взрослый, разумный человек, сами имеете медицинское образование...
— Убейте вы меня, — неожиданно проговорила Татьяна. — Сделайте укол, что вам стоит.
— Нет, вы неисправимы! Я решительно отказываюсь иметь с вами дело. Пусть вас лечит кто-нибудь другой. А меня увольте! — Она выбежала из палаты, хлопнув дверью.
Татьяна повернулась на спину. Казалось, она бесцельно и бездумно рассматривает потолок. В действительности потолок для нее был не просто потолок, а карта. Она находила там места, где когда-то жила с родителями, где родилась и где познакомилась с Михаилом, где живет теперь с его родителями ее дочка, однако она не могла отыскать города, где находилась сейчас сама, и — всего ужаснее — даже предположительно не знала, в какой точке на карте похоронен (похоронен ли?) Михаил.
А город, в котором жила Наташка, был в самом углу потолка, возле окошка. К нему от центра бежала еле приметная — посторонний не разглядит — трещинка, похожая на сине-голубые изломанные линии, какими на других картах показывают небольшие, часто безымянные речки.
Татьяна время от времени путешествовала по этой трещинке-речке на стареньком колесном пароходе, который мягко шлепал по воде колесными лопастями, а мимо, медленно и оттого величаво, в подробностях, текли песчаные берега и синий лес вдали...
Оформление документов на въезд в Ленинград заняло порядочно времени. Хорошо еще, что Антипову предоставилась возможность переговорить по телефону с директором своего завода и директор принял участие в его заботах.
Вызов пришел через две недели.
А в дорогу собрались скоро. Да и собирать особенно было нечего: сюда приехали с малым, обратно возвращались почти с пустыми руками. Какие и были вещички — не лишние, нет, а без которых обойтись вроде можно, — Галина Ивановна променяла на продукты. Тем и выходили, выкормили внучку.