Кузнецов попутно знакомил Анатолия с рабочими, каждого называя или просто по имени — кто помоложе, или по имени-отчеству — кто постарше. Чаще, правда, обходился без отчества...
Вдруг он остановился возле токарного станка.
— Вот, полюбуйтесь! — сказал досадливо и поморщился. — Одна тысяча восемьсот девяносто шестой год. Пожалуй, старше вашего тестя?..
— Ровесники, кажется.
— А план давай, качество давай, и никого — решительно никого! — не занимает вопрос, на чем работаем и кто работает! Советую вам сразу настроить себя на то, что никакие, хоть трижды объективные, причины не имеют на территории завода хождения и активами Государственного банка не обеспечиваются. В лучшем случае, обмениваются на взыскания. Что касается меня, даже слушать не стану.
— Сурово, — сказал Анатолий, пытаясь улыбнуться и чувствуя неприятную растерянность. А сам подумал: «Вдруг не справлюсь?.. Нет, не надо было соглашаться...» Но и не согласиться не посмел, когда директор, к которому привел его Захар Михалыч, даже не предложил, как можно было бы ожидать, а вроде поставил в известность о давно принятом решении: «Пойдете в инструментальный начальником заготовительного участка. Это у них самое узкое место».
— Заглянем-ка сюда, — позвал Кузнецов, открывая дверь в маленькое застекленное помещение.
Там у стола сидела молодая, лет двадцати пяти, женщина. Рядом стоял мужчина в синей спецовке и что-то яростно доказывал, тыча пальцем в расстеленный на столе чертеж.
— Отдохните, — сказал Кузнецов, обращаясь к ним. — Потом доспорите. Прошу знакомиться, товарищи. Это новый начальник заготовительного участка Анатолий Модестович Антипов... Вас, Зинаида Алексеевна, прошу учесть: он женат. К тому же — это на всякий случай — на дочери Антипова, который из кузнечного...
Женщина несколько жеманно передернула плечами и холодно, без интереса посмотрела на Анатолия.
— Артамонова.
Мужчина тоже представился:
— Орлов Иван Иванович. Или Ван Ваныч, как вам больше понравится.
— Начальник станочного участка, — уточнил Кузнецов. — Именно с ним вам придется больше всего воевать. Он будет нападать, давить, а вы, естественно, обороняться... Как правило, я поддерживаю нападающую сторону.
— Ясно, — принимая шутливый тон Кузнецова, сказал Анатолий. — Выходит, двое на одного?.. Обычно это не принято.
— Почему двое? Вот Зинаида Алексеевна еще. Она начальник нашего техбюро. Пока в единственном числе. И начальник, и все бюро в целом. С ней необходимо наладить дружественные контакты, но ухо советую держать востро: женщина она весьма принципиальная... мужественная и, между прочим, очень опасная для мужского пола.
— Вы наговорите, Николай Григорьевич! — Артамонова вспыхнула. — А человек подумает обо мне бог знает что.
— Зачем думать, если он увидит собственными глазами? Ладно, продолжайте спорить, не будем мешать. А что, собственно, у вас? — Он низко склонился над столом.
— Зинаида Алексеевна настаивает, чтобы здесь... — Ван Ваныч провел по чертежу пальцем, — чтобы фаски снять, но это же лишняя работа!
— Работа, Иван Иванович, не бывает лишней, — спокойно, с достоинством возразила Артамонова. — Хватит уже на войну списывать. Всякая вещь красива и полезна не только своей целесообразностью.
— Вы меня когда-нибудь убьете! — берясь за голову, сказал Ван Ваныч.
— Вообще права Зинаида Алексеевна, — выпрямляясь, подвел итог Кузнецов. — Но в данном случае можно и поступиться. Дави, Орлов. А мы, Анатолий Модестович, двинемся дальше, по второму, так сказать, кругу.
Заготовительный участок занимал цеховую пристройку. Было здесь тоже тесно, а беспорядка больше, чем везде. К тому же и холодно. Стружка и опилки у циркулярной пилы не прибраны, заготовки разбросаны где и как попало. Того и гляди, наступишь и споткнешься.
Пол выложен деревянной брусчаткой, залит машинным маслом. Стекла в окнах повыбиты, ворота — нараспашку, потому что их не закрыть, и ветер привольно разгуливал по помещению.
Рабочих никого не видно. Только в дальнем углу, у окна, копошился разметчик.
Неуютная, безрадостная картина...
— Вот и ваше хозяйство, — сказал Кузнецов, обводя рукой вокруг. — Хозяйство не из выдающихся, прямо скажем. Развалено фундаментально, основательно, так что работенки вам хватит с избытком. Впрочем, всем хватает. Бывший начальник участка недавно умер. Блокаду пережил, а теперь умер... Нелепость! Или нам кажется, что раз блокада кончилась, то и смертей не будет?.. Жизнь, жизнь... Она существует, пока существует смерть... — Он вздохнул коротко. — Мастера, их у вас двое, слабенькие, еле-еле тянут. Хорошо еще, что умеют выписать наряды. Но других предложить не могу. А вот и один из них появился!