Дыхание поднимается. Крик. Мгновение стиснутой тишины.
Глубокий полувыдох, полустон.
Постепенно слабеющие всхлипывания.
Медленный вздох.
Тишина.
– …Маш… Ма-аша… Ты – Маша… странно как, да?… А у тебя висит – «одни»?
– …А-а… да?…
Заглушённый смех.
– Ты не забыла, у нас же сегодня…
– Да… я помню… но до ночи ведь ещё…
– Время быстро летит… девушка Элли… Можно так?
– …Ага… ох. А кто сегодня…
– У-у-у… это страшная тайна…
Смех. Долгий шёпот.
Вздох.
Тишина.
Шорох. Тихое звяканье.
– Какой у тебя…
– Нравится? Я тебе такой сделаю… И всем бы надо сделать, хорошая вещь. Да ленива я, знать…
– Ты?!
– Ну… Видела водомерок у нас в ручье, в лесу? Висишь над прозрачной водой, разглядываешь камни на дне… время остановилось… медленно, медленно сносит течением к перекатам… вдруг рывок, жизнь, порыв, мгновение – и снова золотая лень, снова широкая вода, медленно проплывают камни… Вот это я и есть. А Катя – стрекоза.
– А…
– А ты… Дай подумаю…
– Нет, я про…
– …Андрей… он просто мальчик. Гениальный счастливый мальчик… Он всегда мальчик и всегда растёт, и никто не знает, кем он станет… Меньше всего он сам. В каком-то смысле он наше будущее… общее, если мы не отстанем по дороге…
– …Маша… А ты ведь… ты его любишь?
– …Да, Элли. Я его люблю.
– А Катю? А… меня?
– Да, Элли. Я люблю Катю. Я люблю тебя. Ты поросёнок, вот ты кто.
Тихий долгий смех.
– …Я… эльф…
– Дык. То же самое. Оба розовые и с ушками.
Смех.
Мяуканье.
– О, кто к нам, смотри-ка… Где тебя носило, разбойниче… Ну-ко шасть сюда, шасть…
Мягкий стук лап. Беззвучный прыжок.
Шорох.
Мурчание.
– Ух ты, ох ты… Угнездился… Что в лесу делал, признавайся? Хороводы с мышками водил?… Дня три ведь его не было, да?
Мурчание.
– А лес-то наш… такой маленький стал, жалкий, как листья сдуло…
– Ой, да… Я как… летний ребёнок. В смысле, будто родилась только вот… летом, это же моя первая осень… здесь…
– …А воздух сегодня какой прозрачный – видела? Только осенью бывает… Дальний берег залива виден так страшно близко… будто придвинулся. Или будто мир наш сворачивают трубочкой… как сухой лист…
Мурчание.
Кашель.
– Маш, вот всё-таки… мне это важно. Ты можешь объяснить… Как это можно… любить всех?
– А как нельзя, если все хорошие? А как нельзя, если все плохие? Как нельзя, если все есть?
– Есть?…
– Вот да. Вы все у меня – есть. Вот я вас и люблю.
– Так просто… А вот как это – не сравнивать, не делить? То есть… я вижу как, но…
– «В этике работают только парадоксальные ответы» – помнишь? Это хороший пример тебе… Чтобы не делить – надо всегда отдавать. Чтоб не сравнивать – стать несравнимо разными…
– Ох… разными, да… Знаешь, мне же всё время страшно – потому что к одному… прилипнешь, и сразу: а как же остальные? Или: эй, ну-ка, а почему я с ним сейчас, это у меня… или просто чтоб равновесие поддержать? Я понимаю, смешно… но ведь это всё всерьёз! Страшно даже переключаться между… вами. Как в воду каждый раз. На одного-то нужно полжизни убить, пока понимать научишься, притрёшься… а тут…
– Значит, на нас – три полжизни? Полторы жизни, всего-то, ужмём легко…
Смех.
– Ничего, Эль. Не торопись. Тебе ещё покажется, что мы все тоскливо одинаковые… будет такой период, наверняка. Но и он пройдёт…
– …Слушай, а может это быть самообман – одного только любишь, остальных… терпишь?
– Хо. Знаешь-ка, если б все семьи так друг друга терпели, как мы…
– Маш, я серьёзно. Вот откуда ты, например, решила, что…
– Элли, это называется юношеский максимализм… погоди обижаться. Это клише, но точное. Modulo gender, естественно… Все ведь рождаются чёрно-белыми, да-нет, в генетике ничего сложнее не умещается. Минимум выживабельный и всё. А потом всю жизнь мы эту детскую чёрно-белость размываем, перемешиваем. Расширяем спектр. И это значит – подожди, подожди – это значит и освобождение от слов, среди прочих освобождений. Мудрецы немногословны. Потому что слово не для того изобрели, чтоб неоднозначность мира выражать, понимаешь? Это мы уже понакрутили, а изначально-то речь – чтобы влиять, убеждать. Подчинять. Охмурять – вот точно. Так что не держись за слова. Охмурят в два счёта.
– Я не…
– Это я про любовь – про слово «любовь». Такое… авторитарное. Сказано любовь, изволь соответствовать. Сказано не любовь – всё, завяли помидоры. Да?
– А разве нет? Что вообще имеет хоть какой-то смысл, если…
– Элли, всё имеет тот смысл, который тебе хватает сил туда вложить. Я просто не хочу держаться за слова… Давай не говорить «люблю» вообще, давай просто мычать. Будет честнее.