В первую очередь он посетил могилу знаменитого русского поселенца Шпицбергена — Ивана Старостина, прожившего долгие годы на острове. «Что значат Нансены, Джексоны и Андре сравнительно с ним! Вот бы кому открывать Северный полюс! Кто, впрочем, знает? Может, за 36 лет он там и был, посидел, покурил трубочку и вернулся назад, не зная о совершенном подвиге…» — писал Коротнев о Старостине.
Остатки землянки великого груманлана высились на краю яркого луга, поросшего полярным маком и вереском.
Коротнев и Семенкович совершили ряд походов в глубь острова, чего не делали редкие из бывавших здесь иностранных путешественников.
На Датском острове Коротневу удалось посетить место, где был построен ангар для воздушного шара «Орел», на котором отправился в свой трагический полет шведский исследователь Андре.
Пользуясь теплыми днями и солнечной погодой, русские путешественники провели успешный сбор растений Шпицбергена. Коротнев установил, что на архипелаге произрастает 123 вида растений, среди которых было много злаков. Из древних растений здесь преобладали вереск и полярные ивы.
Была установлена любопытная подробность. Травы Шпицбергена очень напоминали растения Северной Африки. Как и их африканские собратья, они отлично приспособлялись к сухому воздуху. На западном берегу архипелага растений было гораздо больше, чем на восточном побережье.
Кроме живых растений, Коротнев изучал образцы древних деревьев полярных широт. Он нашел остатки грецкого ореха, платанов, сосен, кипарисов, вязов, липы, отыскал даже клен с уцелевшими семенами.
На основе изучения былых условий жизни ископаемых деревьев ученый сделал вывод, что в давние времена средняя годовая температура на Шпицбергене была на 17 градусов выше современной. Давно умершие листья сохранялись на Шпицбергене в нетленном виде, так что на них можно было рассмотреть каждую жилку.
Изучая животный мир, Коротнев установил, что на Шпицбергене обитают четыре вида млекопитающих суши и двенадцать видов морских животных. Среди множества крылатых преобладали птицы с черным и белым оперением. Исследователь собрал также 15 видов насекомых. Среди них была одна бабочка.
Общую поверхность Шпицбергена Коротнев исчислял в 64 тысячи квадратных миль и замечал, что она равна площади всей Баварии.
Закончив сбор коллекций, Коротнев и Семенкович решили возвратиться на материк, удержавшись от большого соблазна остаться на Груманте до весны.
На пути в Гаммерфест Коротнев изучил китобойный промысел у побережья Норвегии. Он посетил один из заводов и познакомился с условиями переработки китовых туш. Каждая из них давала от пяти до трех тысяч франков дохода.
Коротнев с негодованием писал о нашествии богатых иностранных туристов на Шпицберген. Ради этих праздных людей на мысе Нордкап был даже построен кафешантан. С большой иронией ученый вспоминал «увеселительные» поездки кайзера Вильгельма и принца Бурбонского, занимавшегося безнаказанным и бессмысленным истреблением полярных животных. Коротнев нарисовал облик темного дельца, некоего «гамбургского капитана» Бада, занимавшегося перевозкой туристов за Полярный круг и выпускавшего даже собственные почтовые марки с изображением белого медведя.
«Этот натиск буржуазной культуры показался мне осквернением и безобразным насилием над чудным, пуритански суровым Шпицбергеном», — писал киевский ученый.
Вместе с тем Коротнев очень тепло вспоминал швейцарского естествоиспытателя и исследователя Севера Карла Фогта, который был другом Герцена.
С Герценом и Фогтом Алексей Коротнев был знаком еще по пребыванию в Ницце, когда он основал прекрасно оборудованную Русскую морскую зоологическую станцию в Вилла-Франке, между Монако и Ниццей. Станция эта, содержавшаяся на средства русской науки, проводила большие исследования и просуществовала до начала первой мировой войны.
Мною разысканы печатные научные работы Алексея Алексеевича Коротнева о посещении им острова Явы, Малайского архипелага и Шпицбергена. Приняты также меры к поискам рукописного архива профессора Коротнева в Киеве и выяснению судьбы его коллекций, вывезенных из Индийского океана и арктического моря.
Имя этого незаурядного ученого-путешественника неотделимо прежде всего от истории исследования природы сурового полярного архипелага, открытого и обжитого людьми архангельского, мезенского и мурманского Поморья.