Через двадцать дней в «стратегический пункт» в Ялуторовске (комендант этого пункта — Матрена Мешалкина!) приходит вновь эстафета из Иркутска. Волконского волнует судьба Камчатки.
«…Камчатке, полагаю, что с сильною волею, может быть дана сильная оборона. Честь и слава Завойко и всем защищавшим, но честь и слава Николаю Николаевичу, предусмотрением своим и даже на собственную свою ответственность взяв отправление слабых средств столь много, помогших к обороне Петропавловска».
Это последнее в 1854 году письмо было доставлено Пущину в декабре. Но переписка декабристов о русском Дальнем Востоке не оборвалась. Шли годы… В Ялуторовске была получена весть об амнистии, и многие из изгнанников возвращались в Европейскую Россию. К тому времени в низовьях Амура, возле озера Кизи, вырос город Мариинск; Завойко вскоре построил Николаевск-на-Амуре и перенес туда Камчатский порт, заперев на крепкий замок устье великой реки. Умер знаменитый мореплаватель Рикорд. Михаил Бестужев работал в Чите, выполняя поручения по разным амурским делам. Первая научная экспедиция Маака отправилась на Амур. У соединения Зеи и Амура был основан Усть-Зейский пост — будущий Благовещенск. По фарватеру Амура пошли первые пароходы, полученные из Америки.
Приятель Штейнгеля и Пущина Н. Д. Свербеев выпустил книгу о походе Муравьева (автор был участником похода).
Батеньков жил уже в Петрищеве, возле тульского городка Белева, Пущин — в подмосковных Бронницах над Москвой-рекой, Сергей Волконский — в Черниговщине, «ялуторовец» Муравьев-Апостол — в Московской губернии, Штейнгель — в Царском Селе, Оболенский — в Калуге. Только один из «тоболяков» доживал остаток дней в Тобольске — Флегонт Башмаков.
Спустя три года после событий на Камчатке и Амуре Батеньков писал Пущину о последних проектах постройки железных дорог в Сибири и в бассейне Амура, о предполагавшемся строительстве грандиозной телеграфной линии из Канады и Аляски через Берингов пролив к устью Амура и дальше в Сибирь с веткой на Кяхту. Тут же Батеньков извещал, что Михаил Бестужев собирается ехать в Америку для покупки парохода на амурскую линию.
А старый Штейнгель в 1857 году уведомлял Пущина, что в Царское Село из Тобольска приехал родственник тобольского почтмейстера Яков Слащев. Ему очень хочется устроиться «по почтовой части в устье Амура!».
Подведем итоги. Ялуторовск не случайно назван «стратегическим пунктом». И ясно одно — Пущин, Батеньков, Штейнгель, Трубецкой не только были в курсе всех дел, связанных с обороной Камчатки. Пользуясь расположением Муравьева-Амурского, декабристы, вероятно, даже давали ему свои советы в этой области.
И если ранее было широко известно участие Д. Завалишина в амурской проблеме и его увлечение делами Камчатки, Аляски, Калифорнии, то внимание исследователей теперь, безусловно, будет привлечено к деятельности Пущина в 1854 году.
Для нас дорого то, что затерянные в тобольских и ялуторовских снегах пленники Николая I, несмотря на полную, казалось бы, оторванность от остального мира, имели безусловное влияние на судьбы Дальнего Востока, и к их мнению прислушивался деятельный Н. Н. Муравьев-Амурский.
К ВЕРШИНЕ СОХОНДО
Известный естествоиспытатель Г. И. Радде (1831–1903), посетив Забайкалье, провел значительные исследования в бассейнах Ингоды, Онона и Аргуни, совершил восхождение на вершину Сохондо.
В Восточную Сибирь он прибыл в составе большой экспедиции Русского географического общества.
В 1855 году Г. И. Радде был занят работами на Байкале. Путешественник обошел на большой лодке северо-западный берег озера от истока Ангары до оконечности Байкала, а оттуда стал спускаться к югу для того, чтобы достичь мыса Туркинского. Таким образом, ученый исследовал большую часть западного и восточного побережий «славного моря», потратив на это три летних месяца. Он выяснял особенности строения гранитных и сиенитовых берегов.
На участке от Ангары до Ольхонского пролива Г. И. Радде установил наличие крутых обрывов, казавшихся бездонными, так как они уходили на огромную глубину. Он открыл источники на дне Байкала, отметил колебания уровня озера и произвел ряд других исследований. Затем Г. И. Радде поехал на Гусиное озеро, где с успехом наблюдал осенний перелет пернатых. Уже в конце 1855 года натуралист составил краткое описание своей поездки вдоль берегов Байкала.