«По оригинальности содержания зырянский язык есть один из замечательнейших языков Европы», — писал он.
Томясь в глухом захолустье, Иван Куратов писал обличительные стихи о нравах устьсысольского «общества». Оно, разумеется, не простило поэту его выступлений. «Младший учитель» совершенно неожиданно был «определен» в военно-судебные чинов: ники и в 1865 году отправлен в Казань, в школу полковых аудиторов.
Там Иван Куратов прожил около года, после чего был назначен на службу в Семипалатинск. И удивительное совпадение: его причислили к тому самому 7-му Сибирскому линейному батальону, в котором всего несколько лет назад находился Федор Достоевский. Куратов встречался с людьми, близко знавшими автора «Бедных людей».
28 декабря 1867 года И. А. Куратов прибыл в Верный. Три года подряд он прослужил аудитором 10-го Туркестанского линейного батальона, затем стал письмоводителем различных учреждений Семиреченской области и Верненского уезда. Лишь под конец жизни Куратов «дослужился» до звания младшего чиновника особых поручений при особе семиреченского губернатора. Несмотря на столь громкий титул, поэт был всего-навсего канцеляристом военного суда в Верном.
Жизнь Ивана Куратова проходила в долгих, утомительных, а подчас и опасных разъездах по краю. Ему приходилось расследовать уголовные дела, изобличать барантачей, грабителей, растратчиков, вскрывать злоупотребления местных чиновников, бороться с произволом и взяточничеством. Лепсинск, Копал, Токмак, Усек, Борохудзир — вот далеко не полный список городов и местностей, посещенных поэтом за время его службы в Семиречье.
В 1871 году И. А. Куратов прожил несколько месяцев в Кульдже, в Западном Китае. В глинобитных стенах города он написал одно из своих стихотворений. До нас дошли свидетельства, что поэт изучал китайский язык, собирал восточные рукописи. Часть их попала впоследствии к брату писателя — Вонифатию Куратову и до 1912 года хранилась в библиотеке Троицко-Печерской школы.
Верненский военный аудитор неустанно работал над переводами. Он перевел на язык коми творения Горация, Анакреона, Гёте, Пушкина, Байрона, Лермонтова, Шиллера, Вольтера, Беранже, переводил, сербские песни, собирал казахские сказки.
В произведениях Куратова упомянуты не менее десяти различных народов России — от тунгусов (эвенков) до жителей казахских степей. Поэт изучал языки северных и приволжских народностей, исследовал древний санскрит.
В 1874 году Иван Куратов во второй раз посетил Кульджу, проехав туда со стороны Борохудзира и Хоргоса.
Архивы открыли нам одну из причин безвременной смерти поэта. Оказывается, что еще во время первого посещения Кульджи в 1871 году он заболел тропической лихорадкой, не сумел избавиться от нее и окончательно подорвал свои силы.
Когда к Куратову подкралась чахотка, на его долю выпало вести сложное и запутанное следственное «Дело Эмана и Гревеница».
Штабс-капитан Эман был отважным и исполнительным офицером. В свое время он сопровождал великого русского художника В. В. Верещагина во время его поездки по Западному Китаю. После многих приключений, схваток с тиграми и встреч с грабителями на больших дорогах Эман и Верещагин благополучно закончили поход. С тех пор прошло года три…
Однажды Эман проезжал по реке Усёк неподалеку от русского укрепления Борохудзир. Там на него напали разбойники, рыскавшие в поисках добычи между Алтын-Эмелем и Усёком.
Для расследования этого дела на место был послан верненский судья барон Гревениц. Вскоре Иван Куратов узнал, что барон обвинил в ограблении Эмана людей, к делу совершенно непричастных, а подлинных преступников постарался спасти от суда. Куратов добился того, чтобы ему было поручено новое следствие. Летом 1874 года он двинулся в укрепление Борохудзир.
Следственное «дело» об Эмане и похождениях неправедного судьи Гревеница, переданное Куратову, насчитывало около 1500 листов!
Тяжелобольной поэт сделал все от него зависящее, чтобы не допустить осуждения ложно обвиненных людей. И. А. Куратов установил, что Гревениц действительно взял под стражу нескольких жителей Борохудзира, попавшихся под его крутую руку, а подлинных грабителей отпустил с миром, хотя заранее знал, что оклеветанных им людей ожидает военный суд.
Тогда барон пошел на все, чтобы избежать ответственности и опорочить своего обличителя — Ивана Куратова. Гревениц делал отводы, писал кляузы, старался запутать следствие, отказывался отвечать на вопросы, заданные Куратовым.
Неподкупный следователь не знал покоя. Ради того, чтобы спасти ложно обвиненных людей, Куратов, по существу, поставил на карту собственную жизнь. Он недоедал, недосыпал, бросил лечение, собирая новые и новые неопровержимые доказательства преступлений продажного верненского барона.