Он разыскал кочевье Хара-Хулы и выполнил все наказы, данные ему тобольским воеводой Матвеем Годуновым.
Хара-Хула счел необходимым отправить к царю Михаилу Федоровичу посольство во главе с неким Айнучаком. Оно последовало в Тобольск в сопровождении Яна Кучи. «Каракулины люди с ним Яном в Тобольск приезжали», — свидетельствует одна из грамот, написанная в 1620 году. Куча остался в Тобольске, а посол Хара-Хулы последовал в Москву, чтобы войти под своды Золотой палаты и склониться перед ступенями царского трона наравне с послами Алтын-хана, среди которых находились тибетские ламы.
Воевода Матвей Годунов решил отметить усердие Яна Кучи. Его повысили по службе, поверстали на место служивого Семейки Слонского, дали и землю, и сенокосные угодья. Но недолго прожил в почете и награде отважный землепроходец. Преемник Матвея Годунова, своенравный и алчный воевода, Павел Хмелевский, отнял у него пахотную землю и травяные луга, а самого Яна избил так, что тот едва не отдал богу душу.
Дальнейшую судьбу тобольского посла проследить не удалось. Но и то, что о нем стало известно, ярко свидетельствует о неудержимом стремлении русских людей к познанию Востока. Не прошло и сорока лет после гибели Ермака — и они достигли неведомых пространств Центральной Азии, смогли узнать нравы и обычаи народов, связанных с культурой заповедного Тибета!
А вот что произошло двадцать лет спустя после того, как Ян Куча вернулся из своего похода через иртышские теснины и приилийские пески.
В Томском городе в то время находился конный казак Емельян Вершинин, ранее служивший в Тарском остроге, или просто Таре, на Иртыше. 28 сентября 1639 года томский воевода Клубков-Масальский вызвал Вершинина к себе и приказал ему отправиться к Дайчину-тайше, князю черных калмыков, привести его к присяге и уговорить, чтобы он прекратил свои угрозы и больше не появлялся со своим войском возле сибирских городов. Ставка Дайчина-тайши помешалась на берегах Яика, но он часто переходил границы своего улуса и то кочевал «под Бухарой», то переваливал через Тянь-Шань. Оговоримся сразу: Бухарой, или Бухарией, тогда назывался и Восточный Туркестан. Известно, что именно там Дайчин-тайша побывал в 1640 году, незадолго до встречи с Вершининым.
Спутниками тарского казака были толмач-бухаретин Ермомет Шагалаков и «гулящий человек» татарин Алыбайка из Казани. Три человека безропотно и бесстрашно двинулись в путь. В тот год Дайчин-тайша находился именно «под Бухарой», где и отыскал его Вершинин.
Следуя наказам Клубкова-Масальского, отважный казак «списывал речи» Дайчина-тайши. Князю черных калмыков Вершинин пришелся по нраву, и тайша пригласил томского посланца совершить дальнее путешествие «в Бухару и Казачью орду», а также в «Трухменское государство», Самарканд и Ташкент.
Впоследствии Емельян Вершинин составил краткий дорожник своего похода. Он писал, что от Тары до улуса Дайчина-тайши надо ехать три месяца на вьючных конях, оттуда — один месяц тяжелым ходом до «Трухменского государства» и далее — к порубежным городам. В этот маршрут включалась и «Казачья орда». Однако, надо полагать, ни в какой Туркмении Вершинин не бывал, а судьба привела его в восточнотуркестанский город Турфан, в страну шелка.
В дорожнике Вершинин указывает, что вначале прошел в Самарканд и Ташкент, а оттуда двинулся в мнимую «Трухменскую землю». Последуем за ним по его пути. Он не зря шел туда «тяжелым ходом», ибо на его стезе вставали одна за другой горные преграды.
Из Ташкента ему надо было следовать в Сайрам, затем выходить к берегам лазоревого Иссык-Куля, а оттуда — в долину Или. Далее нужно было перевалить через громады Небесных гор и двигаться к городу Турфану. Вершинина явно обмануло созвучие в названиях, и он превратил Турфан в «Трухменское государство». Потом за городом Хами открылось песчаное лоно пустыни. Преодолев ее, Емельян Вершинин очутился на дороге, которая в конечном счете могла бы привести его в Канбалык, как тогда напевали Пекин. Тарский казак разглядывал зубчатые стены и башни Сучжоу, Ганьчжоу, Ланьчжоу. У последнего из этих городов Вершинин увидел волны Желтой реки. Там находилась переправа.