— Вот скоты! — произнесла она, всхлипнув без слез. — Что вы собираетесь делать теперь?
— Добавить пропаганды.
— Вы думаете, он ее услышит в этом грохоте излучателей? — Она все еще не могла поверить в происходящее.
— Он с этим знаком, — сухо ответил Клейермейер. — Общий фон уже создан. Даже одно слово, дошедшее до него, напомнит ему всю картину.
Через некоторое время она снова мрачно слушала, как мощные громкоговорители трубили послание ее жениху:
— …Ты человек. Мы люди. Ты был захвачен роботами. Мы хотим тебя освободить. Эти роботы называют себя тоборами потому, что это звучит лучше. Они роботы. Они не люди, а ты человек. Мы люди и хотим тебя освободить. Делай то, что мы просим сделать. Не делай ничего, что они тебе говорят. Мы хотим тебе добра. Мы хотим тебя спасти.
Внезапно корабль пришел в движение. Затем раздался голос командира «Грифа»:
— Я вынужден дать команду «на взлет», — пояснил он. — Мы вернемся к рассвету. Тоборы несут большие потери, они вынуждены вести ближний бой. Но и нам тут оставаться слишком опасно.
Командир чувствовал, что девушка очень взволнована и может расценить его приказ к отступлению не лучшим образом. Негромким, спокойным голосом он объяснил ей:
— Мы совершенно уверены, что раб использует все возможности, чтобы остаться живым. Его этому долго обучали. Кроме того, мы развернули экран, и представление будет периодически повторяться.
Он поспешил продолжить, прежде чем она успела что-нибудь возразить.
— Более того, мы получили разрешение на прямой контакт с ним.
— Что это значит?
— Мы будем использовать очень слабый сигнал, который может приниматься лишь с расстояния в несколько сот ярдов. При таком контакте тоборы не смогут разобрать наш разговор. Мы надеемся, что удастся его расшевелить, и он выложит нам свою секретную формулу.
Хуанита Хардинг долгое время сидела, нахмурившись. Когда, наконец, она заговорила, ее ответ прозвучал чисто по-женски.
— Я не уверена, что могу одобрить то, что вы показываете на этом экране.
— Нам приходится воздействовать на самые примитивные центры человеческой психики, — ответил рассудительно командир и поспешно удалился.
Джон Грегсон, который все еще был киборгом, поймал себя на том, что не может оторваться от яркого экрана. По мере того, как он все больше осознавал свои действия, Грегсон прекратил судорожные попытки понять, что означают эти ускользающие формы, которые манили его из укрытия. Киборг шагнул назад.
Его окружал полный мрак. Когда он отступил еще немного, то споткнулся об искореженную балку и чуть не упал, но успел остановить падение, схватившись рукой за обожженный и проржавевший металлический прут. Под его весом прут скрипнул, и слой ржавчины остался в ладони.
Он осторожно отошел в темноту, чтобы лучше видеть отражающийся свет. Впервые стало понятно, что он находится в одном из разрушенных городов. «Но как я сюда попал? Что со мной произошло?» — пронеслось в его сознании. Голос из наручного приемника заставил его подскочить.
— Сорн! — раздалось из динамика.
От ледяного тона Грегсон сжался. В глубине сознания прозвенел колокол узнавания. Он уже был готов ответить, когда понял, что обращались не к нему.
— Да? — ответ звучал достаточно четко, но как будто на значительно большем расстоянии.
— Где вы сейчас?
— Я приземлился в полумиле от экрана, — медленно ответил Сорн. — Это просчет, так как я намеревался сесть гораздо ближе, но, к сожалению, во время посадки потерял направление. Я не могу ничего увидеть. Экран, на котором они показывают картины, все еще поднят. Можно видеть его отражение в наручном приемнике девяносто второго. Это, несомненно, яркий ориентир.
Первое же упоминание его номера включило цепь ассоциаций. Второе — принесло с собой целый поток ужасных воспоминаний, от которых Грегсон съежился. В промелькнувшем калейдоскопе образов он разобрался и понял, как оказался в таком положении. Джон постарался вспомнить последовательность действий, которые возвращали ему контроль над собой. Кто-то настойчиво повторял его имя… не его номер — его имя. Каждый раз ему задавали вопрос: что-то о формуле — чего? Он не мог вспомнить. Что-то о… Внезапно он вспомнил!..
Распластавшись на земле в полной темноте, Грегсон закрыл глаза от острого ощущения: «Я ее им дал. Я описал формулу. Но кому это — им? Это могли быть члены экипажа „Грифа“», — говорил он себе, дрожа. Тоборы не знали его имени. Для них он был… девяносто вторым.