Модьуну казалось, что все на корабле будут жить совершенно одинаковой жизнью независимо от того, неудачной или успешной окажется экспедиция. Забавляясь, он задал вопрос несколько под другим углом:
— Ну хорошо, предположим, вы найдете разумную жизнь в другой звездной системе — что дальше?
Человек-ягуар покачал головой:
— Вы, обезьяны, задаете ужасные вопросы, — сказал он. — Все, что вокруг нас, — жизнь. А жизнь — это познание нового! Неужели это ничего не значит?
Но Модьуна не так-то легко было сбить с толку.
— Скажите мне, — настаивал он, — как вы поступите с другими существами, если вы их найдете?
— Ну… мы должны будем определить свою политику относительно них. Все будет зависеть от их реакции.
— Приведите мне пример такой политики.
Настроение человека-ягуара изменилось. Он выглядел расстроенным, словно ему надоел этот разговор.
— Как я могу знать заранее! — взорвался он.
Пока продолжалась дискуссия, Модьун с растущей уверенностью отметил про себя иной смысл сказанного. Теперь он спросил:
— Вы упоминали, что нужно убедить власти. Кто эти власти?
Он ждал и думал: «Теперь я узнаю, кто враг».
— Люди-гиены, — был ответ.
Последовало мгновенное разочарование. Ответ показался ему заурядным.
«Не люди-тигры или люди-львы, — подумал Модьун, — не люди-слоны. Никто из тех, кто когда-то был большим или могучим созданием. Вместо них добрался до вершин власти тот, кто когда-то питался падалью».
Он забеспокоился.
Уходя за барьер, люди оставили животных равноправными. Управлением и обслуживанием городов и поселков должны были заниматься самодостаточные компьютеры. Люди-гиены прорвали линию обороны. Невероятно, но у него не было причин сомневаться.
И все же он почувствовал себя лучше. Конкретная группа, с которой можно говорить, вести дела. Внезапно все его волнения показались Модьуну несерьезными и не стоящими особых хлопот.
Модьун расслабился и впервые с непосредственным интересом принял участие в беседе. Разговор напомнил ему о чем-то. Он сказал:
— Вы говорите о поисках других обитаемых звездных систем. А что вы скажете о нунули, которые обнаружили иную жизнь в нашей солнечной системе? Они же возвратились на Землю? И почему вы не спросите их, где обитаемые системы? Я уверен, что они с радостью расскажут вам. Это очень услужливая раса.
Он остановился, увидев смущенные лица.
— Нунули! — эхом отозвался человек-лиса.
— Существа с другой звезды! Нет, мы никогда…
Это произнес человек-медведь.
— Где вы слышали об этих существах со звезд? — спросил человек-ягуар насмешливым тоном. — Когда это было?
Модьун, который на мгновение забыл, что для них он обезьяна и не может знать существенно больше, чем прочие животные, опомнился и произнес:
— Я слышал это там, откуда приехал.
Он самодовольно подумал, что это чистая правда.
Четверо людей-животных, казалось, приняли его утверждение. Очевидно, они точно не знали, что происходило в далекой Африке. Несколько минут они продолжали серьезно обсуждать этот вопрос и пришли к выводу, что тем, кто прилетел из космоса, земляне позволили жить, как им вздумается, но не дали случившемуся широкой огласки.
Это была неудача. Глупость. Но в происшедшем была и хорошая сторона, как считал человек-медведь. Этот случай доказывал, что в космосе есть и другие расы.
— Весь район там должен быть исследован, — неопределенно махнул рукой человек-медведь, охватывая взмахом полгоризонта.
Подходящий момент еще не настал, их внимание все еще было занято навязчивой идеей, но в голове Модьуна мелькнула другая мысль.
— Что вы делали до того, как вас наняли для полета? — спросил он с любопытством. — Чем вы занимались?
— Я был монтером на строительстве, — сказал Неррл.
Иггдооз, как выяснилось, работал на океанской ферме, где разводили водоросли.
— Я всегда хорошо себя чувствую у воды несмотря на то, что она соленая, — сказал он. — Каналы и болота… В общем, мне хорошо.
Руузб был лесничим.
— Я люблю горы и все обширные пространства, — сказал он. — Вот почему, я думаю, мне понравится космический полет. Космос…
Дуулдн не захотел рассказывать о себе. Он выглядел немного смущенным.
— Я не стыжусь, — сказал он. — Было бы странно говорить об этом, и я лучше не буду.
Отказ стал мгновенным вызовом Модьуну. Он смутно помнил о том, что, изменяя животных, человек имел в виду некоторые особые способности, которые он обнаружил в каждой породе… Что же это могло быть у ягуара? Он не мог ни вспомнить, ни додуматься до этого.