Когда они уже оделись, она молча повела его к бару. Ничего не говоря, она повернулась и снова бросилась к нему в объятия:
— Эллисон, я правда верю, что люблю тебя так, как никогда не любила.
Голос Мистры звучал мягко. Стивенс поцеловал ее, все еще не веря. Ее губы приникли к его губам, отвечая на его поцелуй, в этом сомнений не было.
— Мистра, — сказал он, — ты красавица.
Она засмеялась низким контральто.
— И это гарантировано навсегда. Не забудь об этом.
А он забыл. Он попытался отогнать пришедшую мысль. На мгновение он так сильно прижал ее, что она засмеялась и задохнулась:
— Мой дорогой — воздух!
Стивенс разомкнул объятия. Он отошел и сказал мрачно:
— Ты говоришь о том, что в мир нужно впустить новую жизнь. А что же с тысячами тех, кто умрет, когда начнется нападение?
Она взглянула на него и удивленно покачала головой:
— Я показала тебе предупреждение, которое будет передано.
— Они не обратят на него никакого внимания, ты же знаешь.
Она наклонилась к нему и серьезно сказала:
— Эллисон, нападение должно произойти, независимо от потерь. Ты должен мне помочь. — И быстро продолжала — Конечно, ты не должен отказываться от своего шанса попасть в дом — шанса нашей любви — я клянусь, мы дадим им все возможности.
— Я вижу, ты не упомянула себя.
— Для меня нет цены. Только любовь может купить любовь. А это приходит позже.
Опять его захлестнуло чувство. Но потом он покачал головой и наконец сказал:
— Прости, дорогая. Я бы отдал, что угодно… — Он замолчал и беспомощно протянул к ней руки.
— Но тебе не нужно отдавать что угодно.
Стивенс не ответил сразу же, но он уже принял решение. Если он сделает этот шаг, он психологически уже не будет свободным. Он вдруг резко осознал, что эта хорошенькая женщина может подавить его. А тогда он и не захочет высвобождаться из-под ее власти. Вот он, этот важный момент. Он должен вернуться и идти вперед. Даже для того, чтобы любить, он должен остаться верным самому себе.
Он не чувствовал угрызений совести. Она же оставалась верной себе. Это была чисто внутренняя проблема. На фабриках будут сотни людей, которых она собиралась бомбить. Они останутся там, несмотря на предупреждение, а он просто не мог допустить, чтобы их жизнь подвергалась опасности. Он, запинаясь, объяснил, что он чувствует, потому что ощущал себя идиотом, будто он больше не был мужчиной.
Но сомнений у него не было. Одна женщина и один мужчина не имеют права развязывать войну против целой нации. Когда он все объяснил, Мистра кивнула и сказала:
— Я верну тебя в Альмирант, как только стемнеет.
XIV
Ночь была темная, и на кладбище было тихо, только шумел листвой морской ветер. Таннахилл опаздывал уже на час, Мистра пошевелилась на сиденье рядом с ним и сказала тихо:
— Может, его на пути перехватила полиция?
Стивенс промолчал, но он понимал, что это не было невозможно. Если Хаулэнд отдал приказ об аресте Таннахилла в течение часа после того, как он вернулся в свой офис, то назад у него уже пути не было.
Прошло еще полчаса. Незадолго до полуночи Мистра заговорила опять:
— Может быть, я останусь здесь, а ты пойдешь и откуда-нибудь позвонишь в полицию и узнаешь, а вдруг он у них…
— Еще рано. Он мог задержаться по многим причинам.
Какое-то время они молчали. Он предложил Таннахиллу встретиться на кладбище, потому что оба знали это место.
Наконец, Стивенс нарушил молчание.
— Я много думал о вашей группе. Вы в прошлом часто ссорились?
— Нет, с тех пор как появился телепат около двухсот лет назад.
— Я хотел спросить тебя, почему у вас только один телепат? Я думал, что искусство чтения мыслей вырабатывается очень долго.
— Нет, — ответила она быстро, — один из членов нашей группы познакомился в Европе с семьей, у которой был замечательно развит этот дар. Мы попытались на двух поколениях сделать так, чтобы этот дар стал врожденным. Наконец, мы выбрали внучку.
После некоторого колебания он спросил:
— Вы были единодушны по этому поводу?
Он почувствовал, как она, повернувшись, смотрит на него:
— На что ты намекаешь?
— Я не знаю.
Это было правдой. Он пытался связать вещи, которые ему пока не объяснили. Зачем ему показали подземную пещеру?.. Почему Мистра искала его помощи, ему было вроде ясно. И она, видимо, выбила почву из-под ног телепата, открыто выступив против плана, согласно которому группа должна была покинуть Землю.
Экспромтом от телепата нельзя было скрыть секрет даже на самое короткое время. Можно было лишь утаить какие-то мысли, как бы выдвинув на первый план другие. Но проблематичность такой самодисциплины сводила эту возможность почти на нет. Поэтому и можно было считать, что убийства совершены кем-то со стороны.
Но ведь он на своем опыте понял, что даже очень важную мысль можно утаить от этой женщины-телепата. И поскольку она не заметила, что источником его информации о группе была «Мексиканская торговая компания», обнаружив тем самым свое слабое место, не исключена была возможность, что кто-то из группы мог открыть это и раньше. Стивенс мысленно представил себе кого-то, кто остается вне поля зрения телепата как можно дольше. А ведь план убийства можно было продумывать в течение всего прошлого года. Бунт Мистры занял лишь мгновение в истории группы.
Стивенс, не торопясь, спросил:
— А кто-нибудь возражал против появления телепата, когда впервые был поставлен этот вопрос?
— Да, — ее голос звучал немного иронично, — все, кроме того, кто нашел ее.
— И кто же это был?
— Таннахилл.
— Ну что ж, с той точки зрения, что дом необходимо охранять, у него на этот счет могли быть свои соображения.
Мистра согласилась:
— Конечно, у него были самые серьезные основания для этого. Он подозревал, что в группе недовольны его руководством, и хотел, чтобы эти заговорщики уже в самом начале поняли, что надежд у них быть не может.
Стивенс кивнул:
— Кто выдержал дольше всех?
— Все было не совсем так. Ты должен понять, что большинство из нас — консерваторы. И мы бы хотели, чтобы дом был устроен так, чтобы мы все действовали, как совет директоров. А если нам это не удастся, мы предпочтем, чтобы он остался под контролем Таннахилла. Хотя он нам и не нравится, мы знаем, чего от него можно ожидать. А другой владелец может оказаться котом в мешке. Поэтому, как ты понимаешь, нас было нетрудно убедить в том, что телепат поможет как-то стабилизировать обстановку в группе. Мы просто спросили наших бунтарей, что они скрывают, и когда наконец дело дошло до голосования, мы оказались удивительно единодушны. Хотя и не слишком удивительно, — она рассмеялась, хоть и несколько мрачно.
Стивенс спросил:
— А раньше были попытки вырвать дом из-под контроля Таннахилла? Перед вашей попыткой, я имею в виду.
— Прежний хозяин дома, можно сказать, делал попытку.
— Ты имеешь в виду этого таинственного вождя, который жил в доме, когда появился Таннахилл? Ему удалась эта попытка? Я имею в виду, он попал обратно в дом?
— Да, и с ним многие из нас.
— Ты была среди них? — Это был второй шок. — Ты была там до Таннахилла?
Она терпеливо объяснила ему:
— Эллисон, ты, кажется, не понимаешь, сколько времени прошло. Я была на корабле, пассажирам которого пришлось защищаться от восставшей команды и рабов, сидевших на веслах. Пассажиры победили, но мы попали в жуткий шторм, и никто из нас не знал морского дела. Несколько раз мы даже видели землю. Один раз, я думаю, это было экваториальная Африка, потом, наверное — Южная Америка и наконец, донельзя измотанные, но жаждущие добраться до цели, мы оказались у Мыса Рога.
— А почему ты оказалась на корабле? Куда ты ехала? — Стивенс, как завороженный, ждал ответа.