«Политические обозреватели были озадачены обвинением, выдвинутым Лориллой, очень немногие из них доверяют этому сообщению. Однако из Антуллы пришло сообщение, что по данным радиосвязи между самолетами, которые поступили в Капитолий, лориллийские пилоты сообщили на базы, что они не смогли проследить за самолетами противника, так как те поднялись на слишком большую высоту. Однако по разноречивым заявлениям разных пилотов, обозреватели Антуллы сделали заключение, что нападающая сторона понесла потери, хотя сведений, что хоть один самолет был сбит, нет…»
Читая сообщение, Стивенс от волнения все время делал глотательные движения. Он мысленно представлял себе, как Мистра спускается в своем корабле через настоящий ад наведенных на цель ракет, противоракетных установок и снарядов огромной взрывной силы. Сообщение в газете подтверждало, что ей пришлось делать это под тяжелейшим огнем. Она рисковала своим бессмертием и ради чего? Ради того, чтобы мир, возможно, никогда не узнал, что она подвергала себя опасности.
Несомненно, что и космические корабли принимали участие в нападении, но это уже значения не имело. Группа капитулировала просто из чувства страха. Когда они поняли, что Таннахиллу грозит смертельная опасность и встревожились не на шутку из-за возможности осложнений, они все-таки помогли Мистре осуществить ее план.
Это была кардинальная перемена. Большой дом останется стоять, где и стоял. Группа останется на Земле. И если только сбитые с толку и разгневанные лориллиане не заартачатся, войны не будет.
Где-то около полудня Стивенс позвонил в офис прокурора округа, и уже через минуту его соединили с Хаулэндом, который холодно сказал:
— Ты понимаешь, что отъезд мистера Таннахилла — свидетельство его вины? Это доказывает, что я был прав, выписав ордер на арест, Стивенс.
Стивенс не представлял, что еще можно придумать, притворился, что он очень удивлен:
— Ведь в конце концов, — сказал он — вряд ли можно обвинить человека в том, что он скрывается от правосудия, если он даже не знает, что его собираются арестовать.
— Послушай, Стивенс, — начал Хаулэнд.
— Возможно, — солгал Стивенс, — что мистер Таннахилл уехал в Сан-Франциско, чтобы отметить наступление Нового года. Он как-то упомянул, что хочет немного поразвлечься. Как только он даст о себе знать, я сообщу ему о ваших намерениях. А пока я подаю судье Адамсу прошение о поручительстве и хочу попросить, чтобы его рассмотрели как можно скорее.
По дороге в офис после завтрака он заглянул в книжный магазин в центре города и спросил продавца:
— Есть у вас что-нибудь о продолжительности жизни?
Тот заметил:
— Вы имеете в виду книги по геронтологии?
Стивенс кивнул, хотя это слово он слышал впервые.
Он прошел вслед за продавцом вдоль длинных рядов полок и наблюдал, как тот внимательно читает заголовки.
— Ага! — продавец вытащил тоненькую книжку. — «Продление жизни», написана русскими богомольцами. Здесь дается совет есть йогурт, который содержит бактерии, разрушающие токсические вещества в вашем кишечнике. Я сам все время ем его. Но пока еще слишком рано говорить о том, как он действует. — Он засмеялся.
— Еще у нас есть брошюра «Живите долго и наслаждайтесь этим», выпущенная комитетом по общественным проблемам в Нью-Йорке. Их идея периодически проверять состояние здоровья. Если у вас что-нибудь неладно со здоровьем, не жалейте средств на лечение. Вам столько лет, сколько вашему самому изношенному органу. Вот главная мысль. Что хорошего, если у вас сердце сорокалетнего, а печень девяностолетнего человека?
Стивенс просмотрел брошюру и наконец кивнул, что берет ее, и спросил с некоторым колебанием:
— Что-нибудь, — тут он запнулся, — есть ли что-нибудь о регенерации?
Он объяснил, что ему нужно, и продавец покачал головой:
— У нас есть книга о хамелеонах, которые могут долго жить без пищи.
Стивенс купил ее, так же как и брошюру о богомольцах. Он вернулся в офис и впервые понял, какой на его плечах лежит груз.
Он сел за стол и подумал: во всем Альмиранте есть только один человек, у которого имеется юридическое право — и мотивы — предпринять шаги против группы. Это Фрэнк Хаулэнд. Хаулэнд мог арестовать, обжаловать решения в высших инстанциях, привлекать мнение общественности, получать ордера на обыск. Итак, нужно выдать Хаулэнду максимум возможной информации, чтобы он немного успокоился, но не более того, чтобы он не вскрыл истинного положения дел.
Фрэнк Хаулэнд… партнер. Стивенс рассмеялся и подумал:
— Завтра позвоню ему.
Он снял трубку, набрал номер аэропорта и заказал себе самолет на Лос-Анджелес этой же ночью.
Он зашел в магазинчик, купил лопату и кирку и положил их в машину. Сегодня ему предстояло проверить одну важную деталь в этом деле, по которой у него не было ясности.
Возможно, эти люди и бессмертны, но пока что это были лишь уверения.
Вернувшись в офис, он достал записную книжку и записал: «Предположим, все, что я узнал, — правда; что еще мне осталось проверить?»
Очень многое, но, вместе с тем, мало из того, что непосредственно касалось дела. Еще нужно было как-то объяснить смерть Дженкинза и сторожа-негра и найти того, кто написал записку Хаулэнду. Оставалось неясной роль Пили как соучастника сговора с неизвестным индейцем.
И что задумали эти двое? Почему этот коротышка втайне противодействовал тому, чтобы улететь с Земли и даже пытался убить Таннахилла, когда тот согласился перевезти Большой дом? И как он собирался использовать Эллисона Стивенса, чтобы заставить мозг робота капитулировать?
Его собственная задача, решил Стивенс, теперь сузилась до одного вопроса:
Как использовать ту информацию, которой он располагал, чтобы убийца попал в ловушку, нанести поражение группировке и заполучить Большой дом для себя, для Мистры и для всего остального человечества?
Он посетил морг, который был в Альмиранте частью похоронного бюро. Он еще раз удостоверился, что Форд умер от пулевого ранения, а Дженкинза убили ножом.
— Странная история с этой ножевой раной, — сказал служащий. — Можно подумать, что его убили раскаленным ножом. Края раны были обожжены.
Игольчатый луч!
Стивенс похолодел от волнения. Остаток дня он потратил, чтобы еще раз просмотреть адреса, которые он переписал из книги счетов «Мексиканской торговой компании». У него вырисовывалась целая группа имен местных финансовых воротил. И как никогда, он чувствовал, какие непомерные трудности испытывает одиночка, который сталкивается с огромной силой.
Он пообедал и уже около девяти часов отправился домой, надел старые брюки, толстую рубашку и свитер. Ночь была облачная, поэтому ему было легко въехать на кладбище и подъехать к участку Таннахиллов незамеченным. Он подождал некоторое время, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за ним. Но кругом стояла мертвая тишина, такая же, как предыдущей ночью. Видимо, местная полиция не считала, что кому-то вздумается вскрывать могилы, поэтому никакие меры предосторожности против этого не предпринимались.
Стивенс вышел из машины. Он собирался вскрыть две могилы. Первую — Франсиско Танекилы, который умер в 1770 году, а вторую он хотел выбрать наугад. После часа работы он с ужасом думал о том, что ему удалось вырыть лишь небольшую яму в первой могиле: земля казалась твердой, как кирпич. Когда прошел еще час, он начал серьезно подумывать о том, что нужно все это бросить. Но чернота ночи склонила его к тому, чтобы остаться. И вскоре он с облегчением почувствовал, что земля стала мягче. Уже через полчаса после этого лопата наткнулась на кусок сгнившего дерева, а потом попала в гроб, в котором лежали камни.
Их там было с десяток, и весили они примерно столько, сколько должен весить человек. Стивенс удостоверился в том, что больше там ничего не было, закопал могилу и присел отдохнуть. Он знал, что ему еще предстоит раскапывать вторую могилу.
Он ткнул лопату в некоторые из них. И вскоре он уже раскапывал могилу с самой податливой почвой. Он раскопал, наверное, около полуметра, когда наткнулся на что-то твердое. Что-то было странное в препятствии, встретившимся лопате, он нагнулся, осветив землю фонарем, и нащупал руками то, на что наткнулась лопата. Одежда!