Но больше всех ценностей мальчика-фараона интересует карлик: «Да доставишь ты с собой этого карлика, которого ты привез из страны Ахтиу, живым, целым и здоровым для плясок бога, для увеселения, для развлечения царя Верхнего и Нижнего Египта Неферкара (Пепи II)». Фараон приказывает тщательно оберегать карлика. Если он поплывет на лодке, то нужно назначить «отменных людей, которые будут постоянно находиться позади него на обоих бортах. Берегись, если он упадет в воду». Ночью сон карлика также должны охранять специально выделенные люди, а кроме того, Хуфхор должен сам проверять, как выполняется его распоряжение, «десять раз за ночь». Фараон добавляет: «Мое величество желает видеть этого карлика более, чем дары рудников и Пунта».
Это, пожалуй, единственный дошедший до нас официальный документ, в котором отразились простые человеческие чувства.
ЕГИПЕТСКИЙ ПАНТЕОН
По сравнению с «веселым роем» древнегреческих богов древнеегипетские боги на первый взгляд абстрактны и холодны. У греков Зевс — грозный и любвеобильный, Гера — ревнивая и мстительная и т. д. Египетские же боги скорее напоминают условные понятия. Каждый из них выполняет, подобно чиновнику фараона, различные функции, но нам не известны ни их чувства, ни тем более страсти. Египетский пантеон кажется неким бездушным механизмом, который руководит вселенной по извечно заведенному порядку[5]. Единственное исключение, пожалуй, Исида; она так по-человечески оплакивает трагическую смерть своего брата и супруга Осириса и так нежно прижимает к себе сына Хора, впоследствии отомстившего за отца. Выдающийся русский египтолог Б. Тураев назвал легенду об Осирисе и Исиде «главным мифом египетской религии, занимающим центральное место во всей культуре египтян». Недаром в более поздние времена их культ получил широкое распространение во всем древнем мире и даже на первых порах являлся одним из главных конкурентов набиравшего силу христианства. Ведь в культе Исиды были заложены основы высокой нравственности, поисками которых отмечен период поздней древности.
Вряд ли египтяне действительно думали, что боги были такими, как их изображали в храмах: людьми, животными или причудливыми симбиозами того и другого. Это скорее пиктограммы, обозначавшие бога. Недаром мы то и дело встречаем в религиозных гимнах: «Никто не знает, как он выглядит в действительности… Он слишком загадочен, чтобы обнаружить свою славу, слишком велик, чтобы о нем задавались вопросы, слишком могуществен, чтобы быть познанным». Трудно изобразить такого бога. Например, Птаха, который повсюду — в людях, животных, растениях и камнях!
Нил, земля, солнце — вот основа египетской жизни. Боги были порождены попытками людей объяснить эти явления и найти способы влияния на них. Не обладая достаточными знаниями об окружающем мире, людям ничего не оставалось, как находить для этого мира фантастическое объяснение. Да и как можно было не верить в сверхъестественное, когда Нил, например, ни с того ни с сего[6], среди летней, иссушающей жары, когда уже много месяцев нет дождей, вдруг переполняется водой и поит землю живительной влагой?
С Осирисом связывали все изменения в природе. Благодаря ему зеленеют и плодоносят растения, правда, потом они вянут и умирают, но это не вечная, не настоящая смерть. Семя попадает в землю, окропляется живительной влагой Нила-Хапи, и снова возникает жизнь. Отсюда у древних египтян появилось понятие о вечной ритмичной изменяемости жизни. Спад и подъем вод Нила, свет и мрак, жизнь и смерть противостоят друг другу, но установленная богами их взаимозависимость, взаимосменяемость снимает остроту этого противостояния и обеспечивает равновесие в природе.
Эти представления переносились и на человеческое общество, возглавляемое фараоном — своего рода связным с богами; его задача — бдительно следить за сохранением вечного порядка на земле, от которого зависело благосостояние страны. Такие представления насаждались в народе сверху, и, нужно сказать, довольно успешно. Мятежи и восстания были нечастым явлением в египетской истории, поэтому государственная система страны просуществовала без принципиальных изменений на протяжении нескольких тысячелетий.
По всей стране возводились монументальные храмы.
Они посвящались различным богам и были призваны демонстрировать особые, «интимные» связи с ними царствующего фараона. Пользуясь современным языком, можно сказать, что храмы строились с целью официальной пропаганды. В храмах нередко изображались победоносные походы в чужеземные страны египетских войск под предводительством фараона, пользовавшегося неограниченной поддержкой богов. С первых династий установилась традиция изображать фараона в виде гигантской фигуры, держащей за волосы коленопреклоненного врага и занесшей над его головой булаву для ритуального убийства. Изображения войска появляются только во времена XIX династии. Фараон возвышается над небольшими фигурками своих военачальников и воинов, как сказочный великан.
ТОРГОВАЯ МЕРКА — ПРОЧНОСТЬ
Представления о вечности и неизменности существующих на земле порядков нашли свое отражение и в искусстве древнего Египта. Все строилось и ваялось с расчетом на вечность. Храмы, пирамиды, статуи и рельефы, безусловно, имели религиозное значение, но они выражали величие страны и народа, его талант и вкус. Вернее сказать, эти понятия сливались для египтян в одно.
В то же время восприятие мира как неизменяемого, заранее данного «на веки веков» обусловило беспримерную, пожалуй, в истории консервативность египетского искусства. Конечно, специалист или человек, хорошо знакомый с памятниками древнего Египта, может в большинстве случаев отличить суровое и выразительное в своей простоте произведение искусства Древнего царства от более изящного и тонкого произведения Нового царства. Но подчас это сделать очень трудно. Между этими двумя отдаленными эпохами намного больше того, что их соединяет, чем отличает В так называемый Поздний период независимого развития древнего Египта особенно заметно стремление быть как можно ближе к наиболее древним образцам искусства и архитектуры.
Египетское искусство уже с первых династий приобрело характерные черты, выработало особый, только ему присущий стиль. Оно, несомненно, связано о развитием письменности: ведь иероглифы — это изображения.
В противоположность европейскому искусству египетский художник не пользовался перспективой, которая была осознана во всех странах благодаря прямому или косвенному влиянию древнегреческого искусства. Он рисовал что-то вроде диаграмм, цель которых — передать максимум информации об объекте изображения. Поэтому он стремился изобразить все характернейшие черты объекта, ничуть не смущаясь тем, что в действительности их нельзя видеть одновременно. Так, например, на рисунке может быть изображена передняя часть ларца, а рядом его боковая стенка, т. е. вид в профиль и анфас одновременно. Таким же образом изображалась корзина: ее содержимое или рисовалось отдельно сверху, или же прямо в корзине, которой придается «ложная прозрачность».
Традиция изображения человеческой фигуры сохранилась с первых известных нам древнеегипетских рельефов и до последних, сделанных уже в начале нашей эры при римском владычестве. Согласно этой традиции, голова изображается в профиль, а вот глаз и бровь — анфас. Плечи и грудь — тоже анфас, а нижняя часть тела — в профиль. Во все времена существует обычай, общий для мужчин и женщин, — носить парик, а для фараона — искусственную длинную и узкую бородку, которая привязывалась двумя ремешками. Остается традиционной и поза статуй: правая нога немного впереди, руки вытянуты «по швам».
6
Первым, кто правильно указал, что причина ежегодного подъема Нила — выпадающие в горах Абиссинии (Эфиопии) летние дожди, был. по всей вероятности, древнегреческий географ и историк Страбон. —