Рельефы, а также статуи из светлых пород камня раскрашивались без учета светотеней. Фигуры людей, богов или животных располагались на рельефах на заранее прочерченных линиях, обозначавших поверхность. Подчас таких линий с фигурами — регистров было несколько. «Читались» эти картинки слева направо и сверху вниз. Размер фигуры нес социальную информацию о значительности изображенного лица. На рельефах в гробницах владелец захоронения нередко изображен ростом во всю стену. Он во много раз больше других лиц, расположенных перед ним на нескольких регистрах. Основные объекты изображения показаны не такими как они есть на самом деле. Мужчины — всегда в расцвете сил, женщины — всегда молоды и стройны. Только среди второстепенных лиц могут быть и толстые, и старые, и увечные. Список подобных условностей, сохранявшихся на всем протяжении существования древнеегипетской цивилизации и составлявших отличительный, неповторимый стиль, особенность древнеегипетского искусства, можно было бы продолжить.
Во времена греко-римского господства делаются попытки создавать произведения, синтезирующие древнеегипетский и классический стиль. Появляются статуи, изображающие человека или бога в застывшей традиционной позе, с вытянутыми вдоль тела руками и слегка выдвинутой вперед левой ногой, с неожиданно романтическим лицом молодого греческого красавца и греческой же реалистической трактовкой торса. Их несколько напоминают статуи того ложноегипетского стиля, который вошел в моду в Европе в конце XVIII века.
Это была попытка, энергично проводившаяся Птолемеями, создать сплав двух искусств, двух цивилизаций с целью упрочить в Египте чужеземное владычество. Появляются такие божества, как Серапис, соединяющий в себе черты Осириса, Аписа и Зевса. Хор превращается в Харпократа. Греки находят среди египетских богов аналоги со своими богами: Хатхор — Афродита, Осирис — Дионис[7] и т. д.
Немалую роль в формировании этого стиля сыграло стремление египтян к тому, чтобы их произведения наиболее точно передавали сущность изображаемого и одновременно были предельно прочны, «вечны». Собственно, в этом выражается их столь упорное стремление к грандиозности и монументальности. Для египетских культовых сооружений характерны каменные блоки весом в несколько тонн, а то и в несколько десятков и даже сотен тонн. Так, в пирамиде Менкаура некоторые блоки из местного известняка весят до 220 тонн, а глыбы облицовочного тесаного гранита, привезенного из Асуана, т. е. за 800 километров, превышают 30 тонн. Максимальная компактность материала и уменьшение риска разрушения статуй достигались изображением скульптур в застывшей позе. Положительные результаты этой заботы можно видеть во многих музеях мира, где собраны сотни и тысячи предметов искусства и просто домашнего быта древних египтян, большинство из которых на удивление прекрасно сохранились. Конечно, здесь сыграл свою роль и исключительный климат Египта, где не слишком велики перепады температуры, а дожди — явление весьма редкое (за исключением Дельты); влага же, как известно, главный — после человека — враг любых древностей.
«ЕГИПЕТСКАЯ НАДЕЖДА»
Здесь мы подходим к еще одной особенности, отличавшей мышление древних египтян, — так называемому культу мертвых, который один из египтологов назвал «египетской надеждой». Академик М. Коростовцев уточняет, что «культ умершего — это не обожествление умерших, а забота живых о потусторонней жизни умерших. Культ умерших был для египтян не отвлеченной религиозной обязанностью, а практической необходимостью, обусловленной переходом близких в иной мир. По сути дела, это была борьба против смерти, за вечную жизнь. Этим объясняется первостепенное значение культа умерших в жизни египтян на протяжении всей истории египетского общества — от времени неолита вплоть до полного уничтожения египетской культуры». Этот культ возник еще из особого представления египтян об устройстве мироздания, которое, как мы уже отмечали, они рассматривали как равновесие противоположностей. Любое изменение должно иметь регулярный характер. Только в таком случае оно вписывается в общую схему неизменяющегося мира. Исчезновение одних особей и нарождение других ни в коей мере не влияет на существование того или иного вида животных, тем более что животные лишены индивидуальности. Дети крокодила ни по внешнему облику, ни по образу жизни, ни по характеру не отличаются от своих родителей, а если и есть между ними какие-то отличия, то они несущественны.
Но как же обстоит дело со смертью человека? В общей картине вселенского равновесия, вечной ритмичной смены явлений для нее нет места. Человек слишком индивидуален, чтобы его смерть считать чем-то несущественным, неважным, не нарушающим баланса противоречий. Кроме того, смерть человека может сильно повлиять на жизнь тех людей, которые связаны с ним.
Следовало найти какой-то выход из этого явного противоречия. Он был найден: смерть — не окончание жизни, а лишь переходный этап к ее новой форме. Более того, умерший не теряет полностью связей с живущими. Так, нам известны письма, которые древние писали своим умершим родственникам, где делились с ними своими заботами и взывали о помощи. В Лейденском папирусе содержится интересное письмо высокопоставленного мемфисского сановника к своей умершей жене, где он просит избавить его от ее преследований, ибо вот уже три года, как она умерла, а он не может ни забыть ее, ни излечиться от снедающей его тоски.
Говорят, этот обычай сохранился кое-где и у современных египтян. Во всяком случае, о нем я вспомнил при посещении каирской мечети, где похоронен знаменитый мусульманский богослов-законовед имам аш-Шафии. Подошедший служитель мечети предложил написать на клочке бумаги какое-нибудь пожелание, которое имам, мол, не замедлит исполнить: достаточно свернуть бумажку с просьбой в трубочку и положить за кованую решетку, окружающую могилу. Служитель при этом утверждал, что писать можно на любом языке. Покойный имам оказался полиглотом. Судя по количеству лежавших у могилы бумажек, многие пытаются решить свои проблемы таким странным, но зато малообременительным способом.
В популярном каирском журнале «Роз эль-Юсеф» была напечатана любопытная статья, где сообщалось, что доктор Сайид Увейс из Национального центра социальных исследований и криминалистики посвятил специальную работу письмам к «жителям могил», главным образом на примере посланий к имаму аш-Шафии. Доктор Увейс пишет, что идея о проведении такого исследования пришла ему в голову на основе личного опыта. В детстве он жил в квартале Аль-Халифа и часто посещал мечеть имама. Он учился в начальной школе, готовился к экзаменам и, конечно, надеялся сдать их успешно. Тогда-то он и услышал совет написать, как это делают другие, свое желание на маленьком листке бумаги и положить его за ограду могилы имама Тридцать лет спустя он решил заняться изучением таких записочек. А вдруг они помогут раскрыть преступления, о которых не было заявлено? Ведь подчас люди доверяют бумаге самые сокровенные мысли и чувства. Когда он начал изучать эти записочки, то обнаружил, что письма в адрес имама аш-Шафии приходят даже по почте!
Ему удалось прочесть 163 таких письма. Большинство оказалось из деревенской глубинки, здесь было письмо от учителя и от полицейского. В одних письмах содержались просьбы о помощи в связи с кражей денег, порчей урожая, падежом скота или разрушением дома, в других — жалобы на жестокое обращение или просьбы избавить от колдовских чар. По большей части кражи, о которых сообщалось, были мелкие: трех килограммов бирсима или домашней птицы, но для крестьян это вовсе не пустяки. Конечно, много было просьб о замужестве и об избавлении от болезней.
Изучение этих писем показало, что, по мнению их авторов, имам воистину всемогущ. Он выполняет многочисленные функции, входящие в компетенцию министерства внутренних дел. юстиции, социальных дел, труда и здравоохранения. Не говоря уж о его непререкаемом авторитете в делах колдовства. Доктор Увейс делает из этого вывод, что, видимо, авторы писем на находили другого способа высказать то, что накопилось у них на душе. Эти письма выявляют недостатки в работе соответствующих государственных органов, которые могли бы разрешить проблемы просителей. Письма позволили также установить, что о немалом числе преступлений население в полицию не сообщает. В большинстве случаев причина этого лежит в вере в сверхъестественное.
7
Хатхор почиталась в качестве богини любви и веселья — это одна из причин отождествления ее с Афродитой. Что касается Осириса с Дионисом, они были сопоставлены как боги умирающей и воскрешающей природы, Харпократ — одна из ипостасей Хора — Хор-младенец (в греко-римский период известны и другие). —