Примечательна также деятельность в этой области шведско-норвежского генерального консула Джованни Анастази. Это было время неприкрытого грабежа. Нередко соперничавшие партии прибегали к оружию как наиболее убедительному аргументу в споре за обладание вожделенными древностями. Несомненно, что самой колоритной фигурой этой первой эпохи археологических открытий был Джованни Бельцони.
Родившийся в итальянском городе Падуя в семье скромного цирюльника, он прожил жизнь, полную приключений. В молодости он вместе с братом обходит города и села Италии, а затем Голландии, занимаясь мелкой торговлей. В 1803 году он появляется в Лондоне. Пользуясь своим гигантским ростом и недюжинной силой, Бельцони выступает в Лондоне на сцене как «Патагонский Самсон». Его номер состоял в том, что сначала он поднимал различные тяжести, а затем железную раму, весившую 127 фунтов, на которой стояло 12 человек. С этим грузом он без видимых усилий передвигался по сцене, держа в руках два флага. В 1813 году Бельцони со своими цирковыми номерами выезжает из Англии в Испанию и Португалию. Затем, уже по пути в Константинополь, на Мальте он встречается с представителем Мухаммеда Али. Эта встреча круто повернула его жизнь. Используя в цирковых трюках некоторые водяные эффекты, Бельцони приобрел познания в гидравлике. Представителю египетского правителя, занимавшемуся вербовкой европейских специалистов для службы в Египте, он высказывает идею создания водочерпательного колеса новой конструкции, которое, мол, перевернет все сельское хозяйство страны.
В июне 1815 года Бельцони вместе с женой и помощником прибывает в Александрию. Его принимает Мухаммед Али и поручает построить изобретенное им приспособление для подъема воды. Через год Бельцони демонстрирует паше свое изобретение, и тот уже был готов поддержать его идею, но советники правителя воспротивились. К тому же в конце демонстрации приспособления с одним из местных рабочих произошел несчастный случай, и это предрешило судьбу изобретения.
Бельцони оказался в тяжелом положении. Но спасает его новая идея. По всей вероятности, от Буркхардта, известного впоследствии немецкого ориенталиста и путешественника, находившегося тогда в Египте, он узнает о виденной последним вблизи Луксора огромной, прекрасно выполненной голове колоссальной статуи. Бельцони предлагает английскому консулу Солту доставить ее в Англию. Тот немедленно получил от паши необходимый фирман. Бельцони прибыл в Луксор и, преодолев многочисленные трудности, доставил голову статуи к берегу Нила. В ожидании судна из Каира, на котором должны были перевезти ее в Александрию, он направился на юг Египта. Достигнув Абу-Симбела, Бельцони начал расчистку храма от завалившего его песка. На острове Филе он приобрел поразивший его своей красотой небольшой обелиск и рельеф с изображением Осириса на троне. Возвратившись в Луксор и все еще ожидая судна из Каира, Бельцони не терял времени даром. Несмотря на прямые угрозы расправой, он начал раскопки в колоссальном Карнакском храме. Ему сразу же повезло: он нашел тайник с несколькими статуями из черного гранита богини Сахмет, львиноголовой супруги бога Птаха, и другие ценные предметы. С большими трудностями ему удалось доставить статуи и огромную голову «молодого Мемнона», как тогда ее называли, а на самом деле Рамсеса II в Каир и затем в Александрию.
Через некоторое время Бельцони снова в Луксоре. Агенты Дроветти с помощью подкупленных ими местных властей воспрепятствовали его раскопкам на восточном берегу, и он перенес свою активность на западный берег, где находился древний некрополь. Основной его целью стала охота за папирусами. С помощью местных жителей Бельцони проникает в скальные захоронения, тянувшиеся на многие десятки метров и буквально забитые древними саркофагами. Об окружавшей его обстановке свидетельствует следующий случай, описанный впоследствии самим Бельцони. Находясь в одной из гробниц, он искал место, чтобы передохнуть, наконец нашел и умудрился присесть. Оказывается, он присел на тело какого-то египтянина, и оно рухнуло, как пустая коробка. Естественно, чтобы сохранить равновесие, он прибег к помощи рук, но они не нашли надежной опоры, и он утонул в разломанных мумиях под треск костей, тканей и деревянных ящиков, которые подняли такую пыль, что он не мог пошевелиться с четверть часа, пока она не осела. Его целью было украсть у египтян их папирусы, которые он находил спрятанными на груди, в грудных клетках, под рукой, под коленями или на ногах, завернутыми в многочисленные складки тканей.
Затем Бельцони снова отправляется в Абу-Симбел, где ему наконец удается первому за многие тысячелетия проникнуть в колоссальный пещерный храм Рамсеса II.
По возвращении в Луксор он переносит свое внимание на Долину царей, где, согласно сообщениям античных писателей, находилось по крайней мере восемнадцать царских гробниц. Ученые, сопровождавшие наполеоновские войска, зафиксировали одиннадцать. Еще одна была найдена за год до этого. Ранее, при мимолетном посещении долины, Бельцони случайно удалось открыть скромное захоронение фараона Эйе. И на этот раз ему повезло. Уже вскоре после начала работ был обнаружен вход в гробницу Рамсеса II, вскрыв который Бельцони увидел уходящую вглубь, вырубленную в скале лестницу. В конце ее стояло восемь раскрашенных саркофагов с мумиями. В погребальной камере все еще находился великолепный саркофаг из красного гранита, правда пустой.
Интересно, что это открытие было сделано вблизи гробницы Тутанхамона, которую, к счастью для науки, Бельцони не нашел. Еще через какое-то время была обнаружена великолепная гробница Сети I с уникальным алебастровым саркофагом. Но самым ценным в гробнице оказались великолепные рельефы, украшавшие ее стены и сохранившие всю свежесть красок. Бельцони понял, что это и есть его крупнейшее открытие, и принялся снимать копии с рельефов. Его триумф в Долине царей превзошел все ожидания: в течение всего двенадцати дней он нашел четыре новые гробницы!
Возвратившись в Каир, Бельцони и здесь нашел себе занятие. Наняв восемьдесят рабочих, он приступил к поискам неизвестного доселе входа в пирамиду Хафра (Хефрена). Чутье снова не подвело его, и вход вскоре был найден. Правда, оказалось, что до него здесь уже побывали: на стене погребального покоя красовалась арабская надпись.
Бельцони предпринял третье путешествие в Луксор, где завершил снятие копий с рельефов гробницы Сети I. Между делом он совершил труднейшее по тем временам путешествие: от Нила до Красного моря и наткнулся на руины крупного египетского порта, основанного Птолемеем II и названного им в честь своей супруги и сестры Береникой.
Кем же был Бельцони? Авантюристом, грабителем или археологом? По всей видимости, и тем, и другим, и третьим. В его оправдание можно сказать, что в те времена археологии как науки исследования прошлого еще не существовало. Раскопки производились только с целью найти эффектные вещи, которые могли бы вызвать восхищение или просто любопытство. Тем не менее и в этот ранний период египтологии уже зарождался чисто научный интерес к памятникам древности. Это отразилось и на деятельности Бельцони, о чем говорит проявленный им интерес к открытиям новых памятников древности, без особых расчетов на «выгодные» находки, а также его стремление зарисовать, зафиксировать открытые им рельефы и иероглифические, пока нечитаемые надписи. К его чести, нужно еще сказать, он умел ладить с местным населением, что во многом объясняет его успехи, вызвавшие ярость у конкурента — французского консула с его бандой вооруженных агентов. Заступничество жителей Луксора спасло Бельцони от физической расправы, которую собирались произвести над ним агенты Дроветти.
Однако с уходом со сцены Бельцони, Солта и Дроветти грабеж египетских древностей вовсе не прекратился. Напротив, этот грабеж продолжался в еще больших масштабах. В первые десятилетия после Бельцони в Египет хлынули тысячи дельцов, коллекционеров и просто любителей экзотики. Никто не возвращался в Европу с пустыми руками. Конечно, качество и размеры награбленного зависели от того, какие средства затрачивались на приобретение древностей. Именно в это время закладываются основы крупнейших коллекций египетских древностей в европейских музеях и в частных руках. Разбазариванию национальных богатств содействовали правители страны — Мухаммед Али и его преемники. Иностранцы по происхождению, они проявляли полное равнодушие к историческому прошлому страны.