Между тем игра получилась яркой и интересной. Наши играли хорошо. На подъеме был Александр Петров. Это был его лучший чемпионат мира, здесь получил он приз лучшего центра. Тайм прошел в равной борьбе — 41:40. В перерыве произошли два события, которые, на мой взгляд, предрешили исход поединка в пользу бразильцев. Тренер сборной Бразилии, рыжеватый, щупленький, в роговых очках, сутулый, Суарес Канелла подошел к уругвайскому арбитру Падилье, который был лучшим арбитром в этом чемпионате и отлично провел первый тайм нашей встречи. Канелла сверкнул из–под очков маленькими злыми глазками и влепил арбитру пощечину, да так, что тот упал, видимо, больше от неожиданности, чем от силы удара. Толпа болельщиков, понимая, что Канеллу ждут неприятности, мгновенно поднялась на его защиту. Но, к счастью, полицейские оттеснили толпу.
Все это было для нас столь непривычно, что мы просто растерялись. Мы пошли в свою раздевалку обсудить создавшееся положение. Однако добраться до раздевалки мне не пришлось. Петарда, брошенная с трибуны, угодила мне в правый висок, прилепилась, вспыхнула, обожгла глаз, спалила брови, ресницы, волосы. Второй тайм я провел в лазарете. А что же мой коллега — тренер бразильцев Канелла? Формально тоже не вел второй тайм: его дисквалифицировали до конца встречи, но пойти на большее арбитры побоялись, думаю, из–за зрителей. Канелла сидел на трибуне и оттуда, через гонцов, управлял командой. А трибуна ему в этом помогала. Если Канелла говорил, скажем, что нужно сменить игрока номер четыре, то вся трибуна кричала, скандировала, что нужно сменить игрока номер четыре, и так далее. И бразильцам удалось вырвать победу.
Надо сказать, что на матчи чемпионата мира приходило огромное количество зрителей. Билеты на все игры были распроданы заранее. Но когда игрались интересные матчи, то собиралось до ста тысяч зрителей, которые окружали стадион, вернее, зал «Мараканазиньо». И тогда уж пробиться в зал игрокам и тренерам без эскорта полицейских было невозможно. Нельзя было и проехать.
Мы жили на набережной знаменитой Копакабаны, это недалеко от стадиона, и если, скажем, добираться пешком, то можно дойти за тридцать–сорок минут. Когда же мы ехали на машине по городу, то затрачивали на это часа полтора, хотя впереди нас постоянно сигналил полицейский и команду сопровождал эскорт мотоциклистов.
Таким был интерес в Бразилии к чемпионату мира 1963 года.
Когда бушует торсида
Первенство мира 1967 года в Уругвае завершилось триумфом советских баскетболистов. Возвращаясь на Родину уже чемпионом мира, сборная СССР остановилась в Бразилии, чтобы снова встретиться со сборной командой этой страны. И вот снова Сан — Паулу. Матч проходил в десятитысячном зале клуба «Каринтиаса». Зал этот известен прежде всего тем, что за пятьдесят лет его существования бразильцы не проиграли здесь ни одного матча. Желание сборной Бразилии взять реванш за поражение на чемпионате мира было огромно. И вот матч в «Каринтиасе», где, как нам говорили, баскетбольная торсида самая жестокая и беспринципная.
Матч начался стройным пением самбы в исполнении, десятитысячного хора бразильских болельщиков. «В первые минуты игры я ничего не видел и не слышал, кроме этой музыкальной мелодии, — вспоминает заслуженный мастер спорта Юрий Селихов. — Я ничего не ощущал, в глазах чертики, темно, и, честно говоря, первые пять минут, когда я вышел, я просто избегал мяча». Вот так может чувствовать себя игрок, впервые попадающий в такую обстановку. А ведь Селихов был сильным, опытным баскетболистом.
Матч судили наш Байконур Мухамедзянов, один из лучших советских арбитров, и бразилец Р. Ревето. Как потом выяснилось, Ревето даже не имел национальной категории. Его поставили на игру специально, чтобы бразильцы смогли взять реванш. И с первых минут Ревето стал, как говорят в баскетболе, с «протезной рукой» на центре поля, не давая нашей команде не только играть, но и переходить центр. Он буквально засвистал Мухамедзянова, растерявшегося от наглости бразильца. Ревето направо и налево штрафовал советских игроков. В это время руководитель нашей делегации, известный спортивный журналист Павел Михалев, тогда он был еще и председателем Федерации баскетбола СССР, подошел с апелляцией к судейскому столу. Павел Михалев всегда отличался умением красиво, со вкусом одеваться. И на сей раз он выглядел безупречно: в светло–сером костюме, белой накрахмаленной рубашке, с ярким красным галстуком. Но не успел он подойти к судейскому столу, как в него с трибуны было выпущено несколько сот яиц. С элегантностью было моментально покончено. А яйца, помидоры, огурцы и фрукты продолжали уже лететь к нашей скамейке.