На небе том созвездия другие,
Особо ярко светит Южный крест...
Так далеко от Минска, от России
Набат колоколов гремит окрест....
Вступает осень здесь в свои права,
А там - весна от края и до края...
Цветут луга, и нежная листва
Оковы почек как всегда взрывает...
Но вот - прицелом эти дни в висок...
Здесь никогда о них не забывают...
Опять летит свободы ветерок,
Но прошлое удавкою сжимает!
Опять сентябрь... И снова песен грусть.
И снова звон колоколов как память...
Я в памяти могла бы утонуть,
В набатном звоне облачком растаять...
Трава в лугах как яркий малахит,
И облака единственного парус....
И потому как никогда гремит
Весной набат колоколов Сантьяго...
Память о Даниэле
Та часть души, которую сокрою
От глаз людских, завистливых, тревожных,
Поныне плачет в местности Оройя*
У скал гранитных, средь камней дорожных...
Железная дорога спит во мраке
Как будто не в Перу мы, а в России...
И горный воздух ясен, свеж и ласков,
Но смерть косою урожай косила...
Здесь нынче скачут горные газели,
Ветра и холод горный нетерпимы...
И след остался - память Даниэля**,
Студента из колониальной Лимы...
* Оройя - местность в горной части Перу
** Перуанский студент, будущий врач Даниэль Каррион погиб в возрасте 25 лет, изучая так называемую горячку оройя. 27 августа 1885 г. он сделал себе прививку этой болезни. Через три недели у него появились явные симптомы заболевания. Несмотря на высокую температуру, Каррион до самой смерти, последовавшей 5 октября, наблюдал за своим состоянием и описывал ход болезни. Горячка оройя с тех пор называется болезнью Карриона...
Сальто Ангела
Здесь воды и деревьев немеряно,
Здесь реки Ориноко исток
И сорвался здесь ангел в расщелину,
Совершив свой последний прыжок...
Брызги жемчуга - облако ясное,
И прозрачность хрустальной воды
Пробуждаются чувства прекрасные,
Что в обычных местах нетверды!
Капли падают - жгучая память -
Оставляют на коже следы,
И от них невозможно избавить
Душу в царстве летящей воды...
Здесь найдем мы друзей, что потеряны,
Здесь гремит водопада поток.
Это ангел сорвался в расщелину,
Совершив свой последний прыжок!
Южная Америка
Стучат ей в пятки антарктические льды,
Пиратский ветер косы заплетает,
Лица индейско-африканские черты,
Испанский взор и поступь молодая!
В ее руках алмазы, золото, уран,
И медные мониста с позолотой,
Ей лижет кожу древний бурный океан,
А по лицу стекают слезы с потом...
Призывны краски и нарядов, и лесов,
И птицы с перьями цветов агата
Мерцают звезды, страстный шепот голосов,
Ты нищенка, и все-таки - богата!
А где-то там, за облаком крутым - вулкан,
И лава красная стекает лентой,
За резкий, страстный и порой безумный нрав
Тебя прозвали "Терра калиенте"....
Континент, похожий на гитару
Континент, похожий на гитару -
Струны и потрескавшийся лак.
Гладит темный бок издольщик старый,
Музыка рождается в горах.
Континент, на палицу похожий -
Узкий юг и север-голова.
Амазонка, птицы с красной кожей,
Улетевшие из пасти льва.
Континент, самой Земле подобный:
Твердой коркой, и огонь - под ней!
Он бушует бешеный и злобный,
Словно сотни сказочных зверей....
Там пустыни, реки и вулканы,
Неспокойный и немирный мир...
В непохожих на Европу странах,
Все там есть: огонь и кашемир...
Все там есть: застывший лед и пламя,
Боль, любовь, и ад, и рай земной,
Разными вступает голосами
Древний континент, любимый мой!
Часовые пустыни. Ojos del Salado
Я смотрю на древние глаза
Часовых, стоящих здесь поныне.
Ветер треплет флаги-паруса,
Небосвод все время ярко синий!
Постовые сих пустынных мест,
Как давно они уже бессменны.
За грехи какие тяжкий крест
Им нести веками без замены?
Ждут освобожденья, чтоб лететь
К где-то затерявшимся невестам,
От песков, где только соль да медь...
А другому нет в пустыне места!
Только не уйти и не взлететь,
Вы храните руды Атакамы,
Луг селитряный, пески и смерть...
На себе вы носите их шрамы...
Я с другой половины Земли...
На другой стороне океана,
На другой половине Земли
Родилась. Только ветры нежданно