Некоторое напряжение появлялось каждый раз при нашем появлении. Было ли это традиционное уважение женщины к мужчине, принятое в этом мире или нас до сих пор опасались? Хотя, скорее безмерно уважали. Но при нашем приближении, смех и шутки всегда смолкали, и женщины принимались за дело, как правило, кидая на нас из-под бровей заинтересованные взгляды.
Все-таки есть плюс в бабском… гхм… точнее, женском коллективе, подумал я про себя, когда после того, как ополоснул руки и морду в ручье, вернулся к костру и уселся на мешок. Первым делом мне подали чистое полотенце, чтобы я вытерся, забрали его, и тут же сунули в одну руку — огромную миску, с дымящейся густой кашей, из которой проглядывали кусочки мяса того самого непонятного зверька, а в другую — здоровенную краюху хлеба.
Рядом плюхнулась еще одна миска для моего питомца. Сделано это было осторожно, паучиху мою все взрослые члены моего табора опасались, особенно при том, что периодически из Локаций она возвращалась малость подросшая, как сегодня. Сонька, как и Лысый была всеядной, поэтому проблем с ней не возникало.
Критически оглядев меня и мои занятые руки, женщины расстелили передо мной льняную скатерть и поставили на него большую кружку с травяным настроем, а также ещё две миски, полные какой-то съедобный травы и овощей.
— Благодарствую! От души! — кивнул я, задумчиво глядя на ложку, так как рука у меня была занята хлебом. Осторожно положил хлеб на полотенце, взял ложку, зачерпнул дымящуюся, рассыпчатую кашу и…
— А за победу? — раздалось сбоку. — И, для аппетиту?
Я повернулся на голос. Маханыч, как раз, разливал в маленькие керамические чарки содержимое своей неразлучной фляжки, хитро на меня посматривая. Я, на секунду задумался и махнул рукой.
— А, давай!
Маханыx оживился и подозвал к себе девчат. Тут же к нему подбежали женщины и притащили по рюмке нам с Лысым. «Рюмки» были грамм на сто… В самый раз, в качестве аперитива — стыдно признаться, я даже не помнил пью ли я?! Одновременно мне припоминались веселые вечеринки где-то между звезд и, вроде бы моё же, неприятие алкоголя… Тоже между звезд… Но, каких-то других звезд!
Тут же в бок мне уперлось что-то мохнатое…
— А ты подросла! — хмыкнул я глядя во все восемь глаз одновременно. С поднятием ранга, Сонька стала размером с лабрадора или овчарку. Ясен пень, она не могла пропустить такое событие, как алкопитие!
— Отец, ты про Соньку забыл! — крикнул я старику.
— Не забыл! — хитро улыбнулся дед, как раз наливая самогон в миску. Одна из женщин осторожно, чтобы не расплескать, поднесла миску к нам и вопросительно на меня посмотрела.
— Ставь! — кивнул я.
Она, с опаской, поставила рядом со мной, и Сонька немедленно сунула туда своё мохнатое рыло, громко захлюпав.
— Ну, будьмо! — хмыкнул я, ничего другого мне в голову не пришло — только сейчас я понял, что чертовски устал. — Эх! Хорошо пошла!
А еще я понял, насколько я проголодался! Яростно заработал ложкой, не забывая закидывать траву, вкусом похожую на петрушку и целиком запихивая маленькие хрустящие огурчики. Я почти не отстал от Лысого! С одной поправкой — мне хватило этой большой порции, а вот здоровяку, женщины, уже знакомые с его привычками, тут же подсунули ещё одну миску, которую он с благодарностью принял и тут же заработал мощными челюстями…
Тут около меня кто-то хрюкнул, булькнул и хорошо поставленный голос затянул:
Кажется, малая считывает у меня из мозга хиты из моей прошлой жизни, которые я сам не помню! Вот группа, к примеру… кажется… там какая-то цифра в названии была! Но, какая же душевная песня! Чингачгуки бы оценили! Ессли бы выжили, хе-хе… Допев припев, вместе с членистоногим солистом, я прямо почувствовал, как у меня поднялось настроение!
Малая ткнулась мне в бок, требуя продолжения банкета, на что я отрицательно покачал головой, почесывая её мохнатый бочок.