Фамильяр тут же обернулся и обратил свой мутный взор на хозяина. Его глаза словно задёрнуло дымкой от опьянения, а зрачки стали круглыми и из-за этого казалось, что цвет его глаз чёрный, а не жёлтый. Губы Аластара дрогнули, и он отвернулся, залпом выпивая содержимое стакана, после чего закашлялся и потянулся за тёмно-бордовой треугольнообразной бутылкой с цветочным узором. Генри это всё не понравилось и первое, что пришло ему в голову, он незамедлительно исполнил: пренебрежительно махнул рукой, заставляя бутылки исчезнуть. Аластар среагировал тоже моментально, недовольно застонав и откинувшись на спинку дивана. Генри решил не медлить и сказать всё сразу.
— Я хотел извиниться за свои слова. Вижу, они тебя задели, и я сожалею о том, что так сказал. Но ты должен понимать, что я тоже испытывал кое-что не совсем приятное. — парень помедлил, наблюдая за реакцией фамильяра, но тот сидел боком к нему и смотрел куда-то на пол. — Мне неприятно оправдываться, однако я хочу, чтобы ты знал, что я ушёл, потому что вся эта атмосфера давила на меня. Я подумал, что если побуду немного подальше от монстров, то моя голова прояснится.
Неожиданно раздался горький смех, отчего Генри стал волноваться сильнее, чем когда произносил свой монолог.
— Значит и я на тебя тоже давил? И ты захотел убраться подальше? — он хмыкнул, крутя в руках пустой стакан.
— Я этого не говорил! — беспокойно воскликнул парень. — Я не мог больше выносить этих бессмысленных чтений книг. — он осёкся. — Нет, кое-чему я научился, но…
— Когда это книги стали для тебя бессмысленными? — Аластар наконец-то полностью повернулся к Генри. — Неужели мы добились того, что Генри Арчер наконец-то перестал держаться за единственное оправдание своему страху выйти на свет?! О, сегодня великий день.
Его тон задел Генри и тот стал разрываться между криком и молчанием. Книги никогда не станут для него бесполезными, ведь на самом деле дело было не в них, а в самом нём.
— Прекрати, — он уже извинился, и выслушивать колкости от Аластара был не намерен. — ты пьян и несёшь всякую чушь.
По выражению лица мужчины стало ясно, что тот не намерен отступать и раз уж в нём теперь больше алкоголя, чем воды, он имеет право высказаться.
— Я не намерен с тобой больше ругаться. — заявил парень, морща нос: в воздухе всё ещё витал запах причудливого спиртного.
— Я думал, что связь между нами нас действительно свяжет, но вижу, что ты не готов принять ни меня ни мой мир. — продолжал мужчина, игнорируя слова Генри.
— Не говори так! — парень понял, что он начинает бояться того, что может сказать Аластар. — Эту ошибку я не собираюсь повторять снова!
Фамильяр усмехнулся, поднимаясь на ноги. Он чуть покачивался, прямо как Ли.
— Посмотрим, — он зевнул, словно разговор ему наскучил, и они уже всё выяснили. — может завтра ты умрёшь от когтей оборотня и таким образом снова кинешь меня, но я переживать не буду, ведь тогда я тоже сдохну.
Генри был ошарашен и почувствовал, как его тело облилось ледяным потом. Он вдруг понял, что знал Аластара не так хорошо, как думал. По крайней мере ничего о его тёмной стороне. Может именно об этом и говорила демоница Ишет? Парень ощутил, как слёзы подступают, и в горле образовывается комок. Однако помимо горького чувства внутри разгоралось пламя гнева. В пальцах закололо, словно парня било небольшим зарядом тока. Аластар напугал его своими речами, лишил последних крупиц уверенности и вдруг — БАМ! Раздался грохот, и полки с дисками обрушилась на пол, разлетаясь в разные стороны. Аластар осел на пол на груду пластиковых кейсов. Он пролетел несколько метров и летел бы так дальше, если бы его не остановила стена. Фамильяр ошеломлённо завертел головой и схватился за спину, которую прошибла боль от столкновения. Генри опустил вытянутую руку и замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. В его теле плескалась какая-то энергия, она расползалась от солнечного сплетения по всему телу и была похожа на языки пламени, но они не обжигали, а приятно согревали. Он сделал это. Он это сделал.
Первой мыслью Генри было подбежать к Аластару и проверить в порядке ли он, но парень решил этого не делать. Пусть протрезвеет, тогда они поговорят. Пока фамильяр, шатаясь, поднимался на ноги, Генри уже развернулся и направился к двери.
— Прости. — спокойно сказал он. — Я пойду к Нострадамусу.
Он вышел, оставляя плохо соображающего Аластара позади.
— Прекрасно, мальчик мой! Это просто прекрасно! — восклицал старичок.
Генри поведал ему всю историю без утайки.
— Да, я помню Ли. Когда-то он был здесь кем-то вроде пирата. — ухмыльнулся Нострадамус. — Вечно пил, устраивал драки и совершал набеги на дома. Однако после смерти его фамильяра пылу в нём поубавилось.