Повернулся к подъезду и резко остановился.
Машина Финкельштейна стояла на парковке. А он, скорее всего, в данный момент вел захватывающую беседу с Бадхеном. Беседу, в которой я был крайне не заинтересован.
Комментарий к Глава 12 * Gett – служба такси наподобие Убер.
Бадхен – “шутник”, “комедиант” (идиш).
====== Глава 13 ======
Глава 13
В подъезде я остановился и прислушался. За дверью было тихо. Значит, или они пока не ругаются, или уже поубивали друг друга на хрен.
Открыл дверь и проскользнул в квартиру. В собственный дом как вор, подумалось мне.
Бадхен и Женя сидели в гостиной. Точнее, Бадхен сидел, а Женя ходил из угла в угол. Меня заметили, но не сказали ничего.
— Ты замечаешь изменения? — спросил Женя. — Не настолько сильные, чтобы ради них рвать себе волосы на груди — ответил Костик, зевая. — Это пока. Зачем ты уничтожил пять сотен человек, да еще таким варварским способом, скажи мне? Ведь в сто раз хуже стало, чем было до этого. — Ну и хрен с ним. Построим новое, Жека. — Ты сбрендил?! Сам себя слышишь?! — взорвался тот. — Не в первый же раз. Плевать. Женя оглянулся на меня. — Привет, Адам. — Привет. Принес жратвы — коротко сказал я.
Костик не глядя протянул руку, и я всучил ему пакет с кабанос.
Моё присутствие, видимо, убавило их пыл, и спор был на время прекращен.
Финкельштейн наскоро приготовил завтрак на троих. Бадхен съел полкило колбасы, но от яичницы и тостов тоже не отказался. Мне кусок не лез в горло.
— Чего не ешь? — спросил Женя. — Какие у меня альтернативы? — спросил я. Он откинулся на спинку стула. — Я уже говорил тебе… — Ты много чего говорил — перебил я — теперь скажи, из чего мне выбирать. — Тебе не надо… — Зачем ты ему врешь? — теперь перебил Костик — Адам, или Жека уничтожит тебя, или рано или поздно нам придется подсчитать убытки и начать все сначала. Как понимаешь, ты в новой версии все равно сохранен не будешь, зря только время потратим. — Ну так в чем дело? — спросил я с нервным смешком — не вижу дилеммы. По крайней мере, для вас. — Жека отказывается выбирать дверь номер раз — сказал Бадхен с усмешкой — а я ему помогать отказываюсь. Может, поможешь ты? — Самоубиться, что ли? — уточнил я. — Хрена с два. И, кроме того, это невозможно — благодаря кое-чьему проклятью.
Костик перевел взгляд на Женю.
— И ситуация становится все интереснее. Выбор за тобой, Жека. — Я предлагал ему еще одну альтернативу — сказал тот глухо. — Путь назад? Ты еще не забросил эту идею? Как я понял, Адам категорически против. Или что-то изменилось? — Всё еще против — поспешно сказал я. — Ну вот видишь, Эвигер, что у нас есть три варианта событий, при котором ни ты, ни Женя свой выбор делать не хотите, а я всегда за свободу выбора… в разумных пределах. По крайней мере, Жеку я неволить не буду. Так что будем просто жить и ждать. Мне-то как-то… — Насрать, мы уже поняли — перебил я. — Вот и хорошо, что поняли. Жаль только, что в новом мире вряд ли будут кабанос — и Костик захрустел новой палкой колбасы. — Обязательно надо решать сейчас? — спросил я, тупо глядя на нетронутую глазунью в своей тарелке. — Времени полно. Ты не будешь это есть? Я еще голодный. Я подтолкнул тарелку в его сторону. — Угощайся. Поднялся, и только сейчас вспомнил приглашение Саара. Идти не хотелось, тем более — с Бадхеном, но я все-таки спросил: — Кто хочет вечером в бар? Нас пригласили. — Кто? С кем? — спросил Костик, запихивая в рот мою яичницу. — С нормальными людьми. — Думаешь, это хорошая идея? — с сомнением спросил меня Женя. — Это отвратительная идея, но провести с Костиком еще один вечер наедине я не в состоянии, а приглашали нас обоих. — Ты идешь? — спросил Костик Женю. — Нет, сегодня дежурю. А ты? — Пойду, конечно, пообщаюсь со смертными, — Бадхен отодвинул тарелку и рыгнул в кулак — заодно решим, стоит ли овчинка выделки. В смысле, стоит ли человечество того, чтобы на него тратили столько нервов и времени. Адам, разбуди меня перед выходом. И он неторопливо пошел к себе. — Он изменился — сказал я тихо, чтобы в соседней комнате не было слышно. — если бы не треники «Адидас», не узнал бы. — Ты боишься его? — спросил Женя. — Очень. Он подошел ко мне, обнял и потрепал по волосам. — Время еще есть. Успеем решить, что делать.
Я кивнул. Говорить не хотелось, особенно, если понимаешь, что время есть, а выбора, в общем-то — нет.
— Зачем это ему надо? — спросил я позже, когда из спальни Костика раздался богатырский храп. — Что именно? Женя сидел перед выключенным телевизором, рассеянно перелистывая страницы… что он там читает? Я прищурился. Ах да, Мережковского. Даже не знал, что он у меня есть. — Сначала он требует, чтобы я его жалел, а потом исчезает и убивает кучу людей. А теперь появляется, запугивает меня до полусмерти и играет с тобой в какие-то непонятные игры. Мне кажется, что он уже решил для себя сворачивать лавочку, а его затея со свободой выбора — это так, время занять до антракта. — Он зол — коротко ответил Женя. — На кого? — На меня. На себя. На нас. — С чего это ты взял? — Он знает, что это я виноват в потере его памяти. — И ты еще жив? — поразился я. Он грустно усмехнулся. — Как тебе сказать…временно. Я пошел на подлость, чтобы помешать ему убрать тебя, но при этом, пользуясь его потерей памяти, вынудил делать вещи куда хуже. Если бы не мое давление, он никогда не пошел бы на распыление пятисот человек. Твое существование вредит реальности больше, чем сто мороков, но ты жив. — Пятьсот человек это ужасно, конечно. Но ведь это капля в море! Неужели все на таких тонких соплях держится, если одна капля может разрушить мир? — Пятьсот человек, которых вырвали из реальности самым противоестественным образом — не так уж мало. Это как цунами: начинается с подводных толчков, а заканчивается потопленными городами. А кроме того — было уже много таких капель, Адам. Слишком много.
— Ну так пусть перестанет убирать кого попало! Ты же говорил ему, что это опасно. Может, ему стоит перестать стирать людей из реальности.
— Он, как видишь, так и поступил: попросту умыл руки. С одной стороны, это хорошо: мне теперь точно не придется идти против него. А с другой…
А с другой, подумал я — рано или поздно ты, Женя, убьешь меня своими руками. Не сможешь не убить.
— А знаешь, какая вишенка на этой великолепной куче дерьма? — сказал он со смешком — мои силы не восстановились. И, наверное, уже не восстановятся. По крайней мере, до перезагрузки — точно.
Значит, для него, как и для меня выгоднее сидеть на заднице ровно и ждать, решил я с надеждой. Убив меня, он спасет мир, но так и останется ущербным демиургом. Дотянув же до победного конца — станет собой. Не так уж плохо, как по мне.
— И это возвращает нас к варианту номер три — сказал Женя. — Нет — ответил я резко, сразу поняв, о чем идёт речь. — Почему?
— А что будет в конце, Жека? Ты дойдешь со мной до утробы матери и скажешь «оревуар»? Или мы повернем обратно по тем же самым рельсам, как горный трамвайчик? Я не хочу возвращаться в тринадцатый век, уж прости великодушно. А четвертый так вообще вспоминать не хочется. Забудь уже этот вариант.
— Даже ценой всей вселенной? — спросил Женя с горечью. — А как это поможет всей вселенной? — парировал я — Бадхен тебе ясно сказал, что продолжать этот мир ему впадлу. Как по нему, он ждет не дождется, когда можно будет отправить этот мир в корзину и начать все сначала. И кстати, ты сейчас на клочки порвешь бедного Дмитрия Сергеевича.
Финкельштейн опомнился и отложил изрядно помятую книгу в сторону.
— Может, я смогу убедить Бадхена передумать — пробормотал он. — Попробуй — согласился я, зная, что проку от этого не будет.
Остаток дня до вечера прошел в идиллии: Костик дрых в маленькой спальне, я читал за столом в своей, а Женя отсыпался в моей постели перед очередным ночным дежурством.