— Ты ведь сам хотел, чтобы он все вспомнил — напомнил я.
— Поначалу — да. А потом… на свадьбе я понял, что ему лучше и дальше оставаться Костиком. Подумал было скормить ему плод в парке — помнишь, когда пошел к дереву? — Помню. Судя по всему, он кое-что тогда просек.
— Да, во второй раз фокус не прошел. Знаешь, когда я проделал это впервые… тогда мне казалось, что я могу все исправить. Трудно только решиться, остальное проще. Сорвать с Дерева яблоко, испечь пирог и заменить в кафе один заказ на другой до недавнего времени было для меня парой пустяков.
— Ты отвел Бадхену глаза?
Так же, как мне в Риме, когда ты, хитрая сволочь, появился под личиной Бадхена, подумал я.
Сволочь тем временем продолжала, задумчиво возя куском питы в тарелке с хумусом:
— Сначала мне показалось, что на него это никак не подействовало. Мы заказали счет, я заплатил, а потом он сказал, что ему пора ехать на встречу с тобой. — Ты не остановил его? Женя рассмеялся. — Ты пробовал остановить локомотив? Я сделал все, что мог, Адам. Посадил его на самый медленный поезд в твой город — он сказал, что я не обязан ехать с ним, если не хочу видеть твою смерть. И остался ждать. — И что дальше? — Дальше… на следующий день я проснулся, и понял, что у меня получилось. — Как понял? — Потому что за все приходится платить. Я заплатил… ты и сам знаешь, чем. Я смотрел на его усталый вид, на синяки под глазами, и да, я знал. Некоторое время мы молчали.
— Я встретил сегодня морока — сказал я, решившись — Это Моти Шаари.
Финкельштейн поперхнулся огурцом, побагровел и мне пришлось спешно стучать его по спине, чтобы злополучный кусок прошел дальше. — Ты меня убить хочешь, Эвигер? — просипел он. Прокашлялся, залпом допил пиво из банки. — Так это премьер? Ты не шутишь?
— Рад бы.
— Как ты узнал? Я коротко пересказал последние события, заканчивая неудачной встречей с мороком. — И что надумал? Выполнишь его просьбу? — Не знаю. Боюсь, что Бадхен его пришибет.
— Туда ему и дорога. Если не он, так я.
— Нет, Женя. Хватит. Хватит рефлекторно убивать каждого встречного морока.
— Он опасен для мироздания, Адам… — И это тоже хватит говорить. Вы с Наамой так долго вешали мне лапшу на уши насчет мироздания, что я больше не верю ни ей, ни тебе. — Когда я вешал тебе… — попробовал он возмутиться, но я не дал ему закончить. — Когда врал, что понятия не имеешь о дереве. Когда врал, что не знаешь, кто отравил Бадхена и что сам ничего не помнишь. Когда притворялся им двадцать лет назад. Продолжать? — Я не врал, что не помню — сказал он мрачно — когда Костик потерял память, частично это коснулось и меня. Многое вернулось потом, когда он сам начал вспоминать.
— Ясно.
Все равно я ему не верил.
Женя помолчал. — Бадхен опасен, Адам. Я рад, что ты вовремя съехал. Возможно, это спасло тебе жизнь. Пришибить морока для него — как тебе комара, но пока тот поставляет жертвы, Бадхен не тронет ни тебя, ни его. Так что… не верю, что говорю это, но ты прав — береги Шаари, как зеницу ока, если хочешь жить. И уж точно не организовывай никаких встреч.
Я согласно кивнул. Потом вспомнил главное, что хотел спросить.
— Откуда у него цветок? Бадхен открыл ему проход к дереву? Финкельштейн покачал головой. — Если даже так, я о том не знаю. Попробую узнать.
Тяжело поднялся со стула, стряхнул с себя крошки еды.
— Я поговорю с Бадхеном на днях. — Надеюсь, что останешься в живых — усмехнулся я. — Я тоже надеюсь — серьезно ответил он. Комментарий к Глава 22 * Строчка из произведения Т.С. Элиотта
====== Глава 23 ======
Глава 23
В субботу поздним вечером ко мне без звонка и без приглашения нагрянул Саар. У меня было хорошее настроение, и вместо того, чтобы послать его восвояси, я открыл дверь.
— Поехали в центр — сказал он, едва переступив за порог.
— Прямо сейчас? Они спят в это время.
— Тем лучше, нам не помешают. Я знаю, как обойти ритуал Наамы. — Собрался похищать Люстига? — догадался я.
Он коротко кивнул.
— Ты со мной? — Разумеется. Что брать с собой, парабеллум? — Что? Адам, ради бога, будь немного серьезным. Возьми… — он задумался — у тебя есть спальный мешок? — Пятачок, у тебя есть дома ружье? — Адам… — он застонал. — Есть — я залез в шкаф и достал спальник, который купил пару лет назад неизвестно зачем — скажи сразу, зачем он тебе? Если думаешь заночевать, то там полно кроватей. — Потом объясню. И пожалуйста, Адам. Пусть тебя там будет видно, но не слышно, ладно? Операция не из простых, и я очень долго набирался храбрости, чтобы ее провернуть.
— Ладно. Поехали.
Несмотря на самое начало июня, вечер был жарким и пыльным.
Саар остановил машину на соседней улице, не доезжая до здания центра. Вытащил с заднего сиденья мой спальник и вышел из машины.
— Отсюда идем пешком.
В этот раз он не искал ключ, а держал его наготове. Открыл дверь и сразу же пошагал в сторону спален.
— Стой здесь — кинул мне через плечо. Я послушно остановился. Сегодня в гостиной не было никого, телевизор был выключен, свет тоже.
Я прислушался, пытаясь понять, что происходит в глубине спального крыла.
Поначалу было тихо. Минут через пять послышались быстрые шаги: навстречу мне быстро шел Люстиг, и на лице его была написана ярость.
Увидев меня, он на секунду остановился, а потом прибавил шаг и, достигнув меня, схватил за грудки.
— Какого черта здесь творится, Эвигер?! Так и будешь приводить сюда своего приятеля каждый раз, что ему захочется тепла и ласки?! — Я не… — Без тебя он сюда зайти не может. Или ты этого не знал?! — Я не… — снова начал я. — Заткнись. Я помог тебе однажды, и вот чем ты за это платишь — приводишь его прямиком в мою постель?! — Я… — Отпусти его, Эзер — раздался голос Саара. Люстиг оттолкнул меня в сторону и повернулся назад. — Вон отсюда, Цфания. Ты и твоя собачонка — на выход. — Люстиг, охолони. Я не лез, черт бы тебя. Я разбудить тебя хотел… — Саар выглядел немного сбитым с толку. — Мы будем тебя похищать — встрял я в диалог.
Люстиг замер.
— Что? — Я могу вывести тебя отсюда живым. Просто скажи — да или нет — сказал Саар успокаивающим голосом. — Да — сказал Люстиг быстро — живым, мертвым — неважно. Делай что надо. Делайте. Мы с Сааром переглянулись. — Эзер, есть доля риска, что у меня не получится вытащить тебя живым, или что Бадхен… — Это неважно, Цфания — перебил его тот. — сказал же: хочу покинуть это место. Даже если это убьет меня, я согласен.
Саар кивнул.
— Тогда дай мне руку. Поколебавшись, Люстиг протянул демиургу ладонь. — Ты твердо уверен? — спросил Саар. — Уверен. — Адам, иди к машине, заведи мотор и жди нас — не глядя на меня, приказал Цфания. Я молча повиновался.
Сел за руль, повернул ключ зажигания и выглянул из окна. И не поверил своим глазам.
В желтом свете вечерних фонарей стены здания ощутимо подрагивали и вибрировали. Сначала с них посыпался мелкий песок, потом — камни покрупнее.
Если это часть ритуала, подумал я с беспокойством, Саару следует быть поосторожнее, чтобы здание не сильно пострадало от этих манипуляций — все-таки в нем живые люди сидят.
Но дрожь не становилась слабее — наоборот. И когда крыша надломилась и провалилась внутрь дома, я понял, что в этом и заключался изначальный план моего приятеля.
В горле пересохло от осознания происходящего. Саар хладнокровно обрек на смерть сорок две жизни — если предположить, что обслуживающий персонал не ночует там же — чтобы вытащить одного-единственного нужного ему человека.
Ты пил с ним пиво, подумал я. Ел гамбургеры и смотрел стриптиз. Убить многих ради одного — вот в чем заключается любовь в их понимании. Никогда не забывай, кто они есть, эти четверо.
Здание не разрушилось до основания, но то, что осталось на его месте, жилым назвать было невозможно. И вряд ли кто-то остался в нем живым — даже вечным не выжить после такого.
В черном проломе, оставшемся вместо входной двери, показались две фигуры. Головы и плечи их были накрыты моим спальным мешком.